176 
— Я не ученый, мне это ни о чем не говорит. Пошли, Рима.
— Прощайте, Ланарк. Может, когда вы станете немного старше, вы мне поверите.
Ланарк не ответил. У него за спиной захлопнулась дверь.
Они двигались сквозь туман, держась желтой линии на тропе между ними. Ланарк проговорил:
— Мне хочется петь. Ты знаешь какие-нибудь марши?
— Нет. Этот рюкзак оттягивает мне спину, а еще у меня мерзнут руки.
Ланарк вгляделся в плотную белизну и потянул носом ветерок. Пейзаж оставался невидимым, но пахло морем, и плескали в отдалении волны. Перед путниками лежал, вероятно, крутой подъем — идти стало тяжело, поэтому Ланарк удивился, заметив, что Рима его опередила и вот-вот скроется в тумане. С усилием он ее догнал. Она не то чтобы бежала, но делала очень широкие шаги. Схватив ее за локоть, Ланарк выдохнул:
— Как ты… умудряешься… бежать во всю прыть?
Рима застыла и уставилась на него:
— Чего уж проще, вниз по склону.
— Мы идем вверх.
— Ты свихнулся.
Каждый вглядывался в другого, ища признаки того, что он шутит; наконец Рима попятилась:
— Не подходи! Ты свихнулся!
Ланарк шагнул к Риме, и голова у него пошла кругом. Его словно бы что-то толкнуло сбоку. Он пошатнулся, но устоял и застыл на месте, немного покачиваясь. Он произнес слабым голосом:
— Рима, по эту сторону линии дорога идет под гору, а по ту сторону — в гору.
— Так не бывает.
— Знаю. Но это факт. Убедись сама.
Рима подошла, нерешительно перенесла ногу через линию, потом убрала ее со словами:
— Ладно, я тебе верю.
— Но почему не попробовать самой? Держись за мою руку.
— Раз мы оба находимся на половине, идущей под гору, на ней и останемся. Быстрее будем продвигаться.
Она пошла вперед, Ланарк пустился следом.
Теперь Ланарк ощущал, что движется по крутому спуску. Шаги все удлинялись, и тут он крикнул:
— Рима! Стой! Стой!
— Я упаду, если попробую остановиться!
— Мы оба упадем, если не остановимся. Спуск слишком крутой. Дай руку.
Они схватились за руки, уперлись каблуками, по инерции проехали немного вперед и остановились в неустойчивом положении, шатаясь.
— Нам нужно идти по этой стороне. Тише едешь — дальше будешь. Я пойду первым.
Ланарк отпустил руку Римы, осторожно сделал шаг вперед и поскользнулся. Чтобы удержаться, он уцепился за Риму и потянул ее за собой. Они полетели кубарем, потом Ланарка начало крутить с боку на бок. Всякий раз, когда он перекатывался через рюкзак, слышался глухой удар. Когда падение остановилось и Ланарк смог подняться на ноги, он ощутил под собой ровную поверхность. Вокруг не было видно ничего, кроме тумана. Даже желтая линия исчезла. «Рима! Рима! Рима!» — завопил он, прислушался и различил отдаленный шум моря. На миг Ланарком овладело отчаяние. Он вынул из рюкзака фонарь, включил и на расстоянии ярда обнаружил желтую линию. Потом Ланарк сообразил, что, если Рима попала на ту сторону линии, она должна была покатиться в обратном направлении. Эта мысль его ободрила, потому что она вносила в события логику. Он повернулся и, не выпуская фонарь, стал карабкаться вверх по холму. Достигнув с большим трудом вершины, он услыхал всхлипывания. Еще несколько шагов — и показалась Рима, сидевшая на корточках по ту сторону линии. Лицо она прятала в ладонях. Ланарк сел рядом и обнял Риму за плечи. Немного погодя она подняла взгляд и сказала:
— Хорошо, что это ты.
— А кто же еще?
— Не знаю.
Костяшки пальцев у Римы кровоточили. Ланарк вынул походную аптечку, промыл ссадины и залепил пластырем. Усталые, они уселись бок о бок. Каждый ожидал, пока другой что-нибудь предложит. Наконец Рима нарушила молчание:
— Что, если нам идти по разные стороны от линии, но держаться за руки? Тогда, если один начнет падать, другой его притормозит.
Ланарк воззрился на нее и вскочил:
— Гениальная идея!
Улыбнувшись, Рима поднялась на ноги:
— Давай попробуем. Куда нам идти?
— Налево.
— Ты уверен?
— Да. Ты, сама того не заметив, пересекла линию.
При новом способе передвижения большая нагрузка падала на сцепленные руки, но в целом он оказался очень эффективным. Наконец дорога по обе стороны линии сделалась плоской и впереди замаячила сквозь туман часть гигантской каменной стены. Желтая линия привела к железной двери с надписью краской:
176 
