— Я… я не… не животное.
Старик клерк с щетинистыми бровями сказал из-за прилавка:
— Тогда вы должны быть занесены в реестр профессионалов.
— А?.. Как?
— Ступайте вниз, на третий этаж.
Ланарк вернулся к лифту и только в кабине окончательно проснулся. Он спросил себя, все ли конторы в этом здании пропитаны той же мертвящей атмосферой.
Однако на третьем этаже дела обстояли иначе. Пол был покрыт мягким зеленым ковром. Посетителей ждали удобные низкие кресла у круглых стеклянных столиков, на которых были разбросаны журналы, но воспользоваться ими было некому. Стойки тоже отсутствовали. С клиентами беседовали мужчины и женщины, чересчур элегантные для клерков, и сидели они за просторно расставленными столами, которые разделяли подставки с цветочными горшками. Администратор, молодая девушка, направила Ланарка к столу женщины чуть старше. Та подтолкнула к нему пакет с ярлыком: «ГОЛУБОЙ ЯД».
— Садитесь, пожалуйста. Вдыхаете этот яд?
— Нет, спасибо.
— Мудро с вашей стороны. Расскажите о себе.
Они немного поговорили. Женщина вытаращила глаза.
— Вы в самом деле работали с Озенфантом? Потрясающе! Расскажите, что он за человек? То есть в частной жизни.
— Чересчур много ест и плохой музыкант.
Женщина хихикнула, словно услышала нечто умное и скандальное, потом сказала:
— Я на минутку вас покину. Мне пришла в голову довольно неплохая мысль.
Вернулась она со словами:
— Нам везет… мистер Гилкрист может принять вас прямо сейчас.
Пока они лавировали между столами, женщина шепнула:
— Строго между нами: думаю, мистер Гилкрист очень хочет с вами встретиться. Также и мистер Петтигрю, хотя он, конечно, этого не выдает. Мистер Петтигрю вам непременно понравится: он такой жуткий циник.
Женщина довела Ланарка до конторы, но дальше с ним не пошла.
Ланарк вошел в контору, где стояли три стола: два рабочих и один обычный, в углу, — за ним печатала секретарша. У края ближайшего стола сидел высокий лысый мужчина и разговаривал по телефону. Он встретил Ланарка улыбкой и указал на кресло, продолжая говорить:
— Он, должно быть, страдает folie de grandeur.[14] Провосты служат буферами между нами и избирателями; им не положено что-либо делать. Но, разумеется, никому не хочется бунта.
Плотный мужчина, сидевший за задним столом, откинулся на спинку стула и стал посасывать трубку. Ланарк видел через окно подсвеченную прожекторами крышу здания на той стороне площади. Купол в одном ее конце был увенчан блестящим флюгером в форме галеона. Высокий мужчина положил трубку и произнес:
— Так-так. Меня зовут Гилкрист. Очень рад с вами познакомиться.
Они обменялись рукопожатием, и Ланарк заметил у Гилкриста на лбу отметку совета. Усевшись с Ланарком за журнальный столик, Гилкрист заговорил:
— Думаю, кофе нам не помешает. Черный или со сливками? Позаботьтесь, мисс Мейхин. Слышал, вы ищете работу, Ланарк.
— Да.
— Но какого рода — пока не знаете.
— Правильно. Меня больше интересует размер жалованья.
— Вы хотели бы работать здесь?
Ланарк обвел взглядом комнату. Секретарша возилась с кофеваркой, водруженной на шкаф для бумаг. Сидевший за другим столом мужчина с крупным печальным лицом подмигивал Ланарку, не меняя выражения. Ланарк отозвался:
— Над этим предложением стоит подумать.
— Хорошо. Вы говорили о жалованье. К сожалению, у нас это больной вопрос. Как нам выплачивать установленную сумму каждый месяц или год, если мы не умеем считать даже минуты и часы? Пока совет не пришлет нам давно обещанные децимальные часы, Унтанк принадлежит практически к интеркалендарной зоне. Сейчас он держится силой привычки. Не правилами, не планом, а привычкой. Как держать размер при помощи эластичной рулетки?
Ланарк нетерпеливо тряхнул головой:
— Мне нужно кормить семью. Что вы можете мне предложить?
— Кредит. Наш персонал получает кредитные карты «Квантума». От них куда больше проку, чем от денег.
— Смогу я снять удобный дом для троих?
— Запросто. Можете даже купить дом. Энергия, чтобы за него уплатить, будет удержана из вашего будущего.
— Тогда я охотно стану здесь работать.
— Я должен ознакомить вас с вашими обязанностями.
— Нет необходимости. Я буду делать все, что укажут. Гилкрист с улыбкой покачал головой: