216 
Пьянящее возбуждение зародилось в нем, и он нахмурился, чтобы не выдать себя. Он представил себя на трибуне или, быть может, на пьедестале; огромная аудитория внимает благоговейно его простой и немногословной, но выразительной речи об истине, справедливости и братстве. Он спросил внезапно:
— Как я доберусь до Прована?
— По воздуху.
— Но придется пересечь эту самую зону — как ее — интракалендарную? То есть…
— Интеркалендарную зону? Да.
— Я стану намного старше?
— Не исключено.
— Нет, я не согласен. Хочу остаться вблизи Сэнди. Помогать ему расти.
— Это понятно, — серьезно кивнул Сладден. — Но если ты любишь своего сына… если любишь Риму… то станешь защищать в Проване их интересы.
— Моя семья находится сейчас в безопасном районе. Они живут с тобой.
Сладден невесело улыбнулся, встал и прошелся по отсеку.
— То, что я тебе расскажу, знает, кроме меня, только один человек. Пока не прибудешь в Прован, молчи, но там поведай об этом всему миру. Опасность грозит всему региону Большого Унтанка, и это не только эпидемия брюшного тифа, хотя и она не исключена. Миссис Штцнгрм подвергла анализу образцы яда (двое пожарных, доставив их, умерли), и она говорит, яд начал просачиваться внутрь через пермский пласт. Как тебе, вероятно, известно, континенты (правда, не постоянно) плавают на сверхплотной массе из расплавленной…
— Не морочь мне голову наукой, Сладден.
— Если не ликвидировать загрязнение, нас ждут толчки и оседание земной коры.
— Нужно что-то с этим делать! — в ужасе выдохнул Ланарк.
— Да. Что с этим делать, знает институт. Необходимые машины принадлежат существу. Только совет может принудить их действовать вместе.
— Я отправлюсь, — спокойно произнес Ланарк, обращаясь в основном к самому себе. — Но перед этим я должен повидать мальчика.
— Оденься в ризнице, и я тебя к нему отвезу, — быстро подхватил Сладден. — И кстати, если не возражаешь, мы назначим тебя провостом: лордом-провостом Большого Унтанка. Это ничего не значит — я по-прежнему остаюсь главой исполнительной власти, — но вокруг тебя будут люди с титулами, и, чтобы внушить им уважение, тебе тоже не помешает титул.
Ланарк накинул на себя старое пальто, похожее на халат, сунул босые ноги в измазанные глиной полуботинки и вслед за Сладденом спустился в ризницу. В его душе соперничали щемящая любовь к Сэнди и восторженная любовь к собственной важной персоне, провосту и делегату. Ничто не мешало диалогу между этими двумя чувствами. Для Ланарка была готова теплая ванна, потом он сидел, завернутый в купальный халат, Джек брил его и стриг, а Фрэнки делала маникюр. Он надел на себя чистое новое белье, носки, рубашку, синий галстук, костюм-тройку из серого твида, отполированные до блеска черные полуботинки; затем удалился в туалет, сходил в пластмассовый горшок, вставленный в унитаз, и насладился сознанием, что не должен за собой убирать. Над заделанной раковиной висело зеркало; на противоположной стене находилась аптечка с зеркальной дверцей. Приоткрыв ее, Ланарк сумел разглядеть себя в профиль. Джек сбрил ему бороду и подстриг усы. Седоватые волосы, надо лбом поредевшие, за ушами топорщились копной — впечатляющая, достойная государственного мужа прическа. Вытянув руки по швам, он спокойно произнес:
— Говоря, будто совет сделал для Унтанка все возможное, лорд Монбоддо лжет нам — или повторяет чужую ложь.
Ланарк вернулся в ризницу, и Сладден сопроводил его к длинному черному автомобилю, стоявшему перед порталом собора. Они забрались на заднее сиденье, и Сладден бросил шоферу:
— Домой, Ангус.
Пока автомобиль мчался по городу, Ланарк, занятый собой, мало что заметил, за исключением пронзительной вони, особенно над речным руслом, на великолепном новом мосту из бетона. На потрескавшемся иле там и сям валялись груды вздувшихся мешков из черного полиэтилена.
— Некуда больше их сваливать, — мрачно заметил Сладден.
— Ты говорил по телевизору, что эти пакеты не пропускают запах.
— Так и есть, но они легко рвутся.
Они приблизились к кварталу частных домов: одинаковых бунгало, маленьких и аккуратных, перед каждым небольшой садик, рядом — гараж. Машина затормозила у одного из них, с парой старомодных фонарных столбов из кованого железа перед воротами. Сладден подвел Ланарка к передней двери и стал рыться в карманах, разыскивая ключ. При мысли о том, что сейчас он увидит Риму, сердце у Ланарка отчаянно забилось. Через незанавешенное окно сбоку виднелась освещенная гостиная, где за низким столиком у камина пили кофе четверо гостей. Одного Ланарк узнал.
216 
