Последние отзывы

  241  

— Мои поздравления! Это был красивый поступок, — воскликнул Уилкинс, пожимая Ланарку руку. — Отпор ничего не значит. Важно одно: вы честно и открыто перебросили мяч на их половину и они об этом знают. Девушки, кто-нибудь из вас обязан принести этому человеку выпивку.

— Уилкинс, мне нужно с вами поговорить, — сказал Ланарк.

— Да, и чем скорее, тем лучше. Мы должны обсудить некоторые неожиданные события. Не позавтракать ли нам завтра вместе с утра пораньше в делегатской деревне?

— Конечно да.

— Вас не затруднит рано подняться?

— Ничуть.

— Хорошо. Тогда я звякну вам в комнату без нескольких минут семь.

— Пожалуйста, сэр, — просительно протянула Сольвейг, — когда же я получу обещанный танец? Ну пожалуйста!

— Одну секундочку, дорогуша. Сперва допью, — добродушно откликнулся Ланарк.

Допивая вторую «Белую радугу», он глядел на звездное поле небес, где расцветали ракеты, окрашивая запрокинутые лица на стадионе в пурпурный, белый, оранжевый, золотисто-зеленый цвета. Ланарк опирался на перила, ограждавшие край перекрытия (внизу был виден самый нижний и узкий этаж), и различал в окне еще и свое отражение, темное, но четкое, — центральную персону компании, которая непринужденно расположилась в воздухе, под сполохами фейерверка и над толпой. Кивнув публике на нижнем этаже, он подумал: «Завтра мне предстоит защищать вас всех». Он поднес к губам сигару, обернулся и внимательно осмотрел галерею. Его группа оставалась самой многочисленной, хотя Уилкинс удалился и прохаживался теперь среди других гостей. Ланарк заметил даже, как он помедлил, чтобы обменяться словом-другим с Мултаном. Ланарк думал беззлобно: «За этим парнем нужен глаз да глаз; он лиса, первостатейная экологическая лиса… Лиса? Экологическая? Первостатейная? Обычно я размышляю другими словами, но здесь они вроде бы уместны. Да, завтра я буду говорить с Уилкинсом. Предстоит нелегкий торг, но компромисс недопустим. Никаких компромиссов! Я буду играть азартно, хладнокровно, нечестно — все зависит от него. Превращу в наличные любой пункт моих требований, и тогда… но никаких компромиссов! Если какой-нибудь регион нужно кинуть крокодилам, то это будет не Унтанк; тут я не уступлю. Монбоддо меня боится: оно и понятно. Плевать на чины — кто смел, тот их и съел! Форы нет ни у кого, играют все на равных! Все лошади подпоены, дорога как стекло… что это я говорю не своими словами? От этой сигары пьянеешь. Хорошо, что заметил: вынимай ее, будь спокоен, пей коктейль… Знаю, почему он называется "Белая радуга". Он прозрачный как стекло, но на языке образует спектр вкусов — ярчайшую палитру (самую попугайную). Не совсем то. По многоцветью он сравним с перламутром, что таит в себе раковина на дне морском. Поэзия. Не сказать ли об этом второй Джой? Это она смешала коктейль; вот там она стоит, эдакая умненькая маленькая очаровашка… Мне всегда нравились высокие женщины, но… вот бы положить ладони промеж ее маленьких…»

— Рад встрече, сэр, — произнес тихий лысый человек в очках без оправы, пожимая Ланарку руку. — Кодак, Тимон Кодак из Южной Атлантиды. Одному богу известно, почему меня выбрали делегатом. Мое истинное призвание — научные исследования, для «Алголагникса». И все же это заманчиво — побывать на других континентах. Семья моей матери родом из Унтанка.

Кивая, Ланарк думал: «Она улыбается мне в точности как Либби. Я думал, Либби нацелилась меня соблазнить, но у нее есть друг. У всех привлекательных и здоровых девушек имеются друзья — привлекательные и здоровые юноши. Говорят, юным девушкам нравятся мужчины постарше, но мне такие не попадались».

— У вас там есть замечательная женщина, — сказал Кодак.

Ланарк уставился на него. Кодак пояснил:

— Эта маленькая пожилая профессорша. Как же ее имя? Штцнгрм. Что за доклад она послала совету! Знаете, предварительный доклад о загрязнениях в пермском пласте. Мы в «Алголагниксе» просто подскочили, когда узнали. Да, нам есть откуда черпать информацию.

Ланарк улыбался, кивал и прихлебывал коктейль. Он думал: «Ну можно ли смотреть на нее и удерживаться от улыбки? В ее лице столько веселья и ума, миг — и она удивленно подняла брови, еще миг — с интересом прищурила глаза. Я буду улыбаться, но потихоньку. Первенство должно быть за публикой, а не за исполнителем. Пусть толпа чувствует, что он их замечает, оценивает, одобряет, но с позиции силы». Кодак говорил:

  241