140 
— Как оказалось, пожарную тревогу кто-то поднял еще до меня.
Джорджина подавленно замолчала. Почувствовав в Дэниеле закипающий гнев и напряжение, она нежно провела рукой по его груди.
— По крайней мере твой отец не имеет к этому отношения.
— Неизвестно. Не исключено, что именно его действия толкнули подонков на такой шаг. Я слышал, что он уволил Эгана, а вместо него нанял какого-то вооруженного ковбоя. И знаешь, мне это совсем не нравится, Джорджи.
Она чувствовала, что он не говорит ей всей правды, и оттого сказанное им выглядит противоречивым. С одной стороны, Дэниел дал понять, что не хочет увозить ее из родительского дома. С другой, сказал, что здесь небезопасно. Про себя он и вовсе умолчал. Но Джорджина хорошо запомнила разговор с Эви в поезде и знала, что Дэниелу не хватает семьи. А его родители здесь, в Катлервилле. Она может попытаться помочь ему создать новую семью, но сначала нужно разобраться со старой. Желание познакомиться поближе со всеми Маллони и стремление уберечь ее от опасностей боролись в нем, словно разрывая на части. Если бы не она, Дэниел давно бы все решил и со своим отцом, и с матерью, и с братьями. Джорджина обернула вокруг пальца волосок, росший на его груди, и придвинулась к. нему ближе.
— Мы никуда не поедем до тех пор, пока ты не навестишь свою мать, Дэниел, — прошептала она.
— Ты смеешься, Джорджи? Пусть лучше думает, что я умер.
— Но Питер уже сказал ей, что ты жив! Она неважно себя чувствует, почти не ест. Не исключено, что ее травят опием точно так же, как и мою маму. Тебе необходимо с ней повидаться, Дэниел.
— Хочешь, чтобы я запустил руку в этот гадюшник?
— Да, именно этого я и хочу. Завтра мой день рождения, другого подарка и не надо. Я напишу записку Питеру, и он все устроит.
— Завтра Четвертое июля, я и забыл. Такое начнется!.. А ты еще просишь, чтобы я пошел туда?
Но Дэниел не хотел показаться перед своей женой трусом. Он и сам чувствовал, что не должен уезжать из этого города, не познакомившись с женщиной, которая произвела его на свет, а потом с такой легкостью от него отказалась. Артемис все равно не даст ему спокойно жить здесь. И прятаться от него уже нет смысла, так как они с Джорджи решили уехать. Дэниелу было плевать, что случится с домом и закладной.
— Можешь ты в свою записку положить пару-тройку динамитных шашек? — криво усмехнулся он.
Он старался привыкнуть к мысли, что больше не нужно разыгрывать из себя героя. И ему это было по душе.
— Только пару, — быстро ответила Джорджина и, сев, принялась снимать с него то, что на нем еще оставалось из одежды.
Дэниел заложил руки за голову и восхищенно наблюдал за своей мисс Ягодкой, которая раздевала его. Однако стоило ей случайно коснуться его своим круглым голым бедром, как по всему телу его будто прошел электрический разряд. Нетерпеливым движением освободившись от штанов и обуви, он схватил Джорджину за талию и заставил сесть на себя.
Она охнула от изумления, оказавшись сверху, но быстро приноровилась. Весело ухмыляясь и чувствуя исходившее от нее тепло, Дэниел решил немножко помучить ее, а потом научить получать наслаждение, пока она не убила его.
Но Джорджина не стала дожидаться его уроков, и уже спустя мгновение Дэниел, крепко держа ее за бедра и прижимая к себе, предупредил:
— Ты мне за это утром ответишь, дорогая! Джорджина улыбнулась и, наклонившись, захватила губами мочку его уха, потом легла рядом.
— Это еще только цветочки, Пекос.
Глава 39
На следующее утро, когда Джорджина и Дэниел вместе спустились к завтраку, Долли Хановер попыталась изобразить на лице приветливую улыбку, хотя и очень нервничала. Почувствовав ее состояние, Дэниел вежливо поздоровался с ней и галантно передал сливки, когда теща принялась за кофе.
— Доброе утро, мэм, прекрасный день для праздничных гуляний, не так ли?
Она робко подняла на него глаза и пожала плечами:
— Мы обычно в них не участвуем. Джордж говорит, что на улицы набивается слишком много простолюдинов.
— Мама на Четвертое июля всегда ходит к Маллони на пикник, — невинно вставила Джорджина.
Дэниел обеспокоенно покосился на нее. Он чувствовал, что его жена что-то замышляет, но боялся даже загадывать, что именно. Слава Богу, в следующее мгновение его внимание было отвлечено. Джорджина так взялась за чашку кофе, чтобы всем было видно ее обручальное кольцо, которое он надел ей на руку сегодня утром. «Она моя жена, и у нее на пальце мое кольцо, — подумал он, испытывая мужскую гордость за себя. — Значит, она принадлежит мне душой и телом». Ему было очень приятно, что Джорджина хвалилась кольцом.
140 
