Последние отзывы

  281  

    Он улыбнулся мне, обнажив великолепные белые зубы. Потом достал портсигар и предложил сигарету. Портсигар был золотой, инкрустированный по диагонали тонкой линией зеленого нефрита. Замечательная вещица. Я взял сигарету. Он дал мне прикурить, потом прикурил сам.

    Незнакомец глубоко затянулся. Затем запрокинул голову и выпустил дым в сторону солнца.

    – Да нас солнечный удар хватит, если мы будем здесь стоять, - сказал он. - Вы позволите мне предложить вам кое-что?

    – Разумеется.

    – Очень надеюсь, что вы не сочтете мое предложение бесцеремонным, поскольку оно исходит от совершенно незнакомого вам человека...

    – Прошу вас...

    – Здесь вам никак нельзя оставаться, поэтому я предлагаю вам переночевать в моем доме, но для этого нам нужно немного вернуться.

    Ну вот, что я говорил! "Роллс-ройс" улыбался "лагонде", как никогда бы не улыбнулся "форду" или "моррису"!

    – Вы имеете в виду Исмаилию? - спросил я.

    – Нет-нет, - рассмеявшись, ответил он. - Я живу тут неподалеку, вон там.

    Он махнул рукой в ту сторону, откуда приехал.

    – Но ведь вы ехали в Исмаилию? Мне бы не хотелось, чтоб вы из-за меня меняли свои планы.

    – Вовсе не в Исмаилию, - сказал он. - Я приехал сюда за корреспонденцией. Мой дом - возможно, это удивит вас - находится совсем недалеко отсюда. Видите вон ту гору? Это Магхара. Я живу как раз за ней.

    Я посмотрел на гору. Она находилась милях в десяти к северу - желтая скалистая глыба, тысячи, наверное, две футов высотой.

    – Не хотите ли вы сказать, что у вас действительно дом в этом... безлюдье? - удивился я.

    – Вы мне не верите? - улыбаясь, спросил он.

    – Разумеется, я вам верю, - ответил я. - Меня, впрочем, ничто не удивляет. Кроме, пожалуй, того, - и я улыбнулся ему в ответ, - кроме того, что здесь, посреди пустыни, можно повстречать незнакомого человека, который будет обращаться с тобой как с братом. Я чрезвычайно тронут вашим предложением.

    – Чепуха, мой дорогой. Мотивы, которые я преследую, исключительно эгоистичны. В этих краях нелегко найти цивилизованное общество. Я необычайно рад тому обстоятельству, что за ужином у меня будет гость. Позвольте представиться - Абдул Азиз.

    Он слегка поклонился.

    – Освальд Корнелиус, - сказал я. - Весьма рад.

    Мы пожали друг другу руки.

    – Отчасти я живу в Бейруте, - сказал он.

    – А я в Париже.

    – Превосходно. Так что ж, едем? Вы готовы?

    – Но... моя машина, - сказал я. - Я могу ее здесь оставить?

    – Об этом не беспокойтесь. Омар - мой друг. Вид у него не ахти какой бедный малый! - но он вас не подведет, раз вы со мной. А второй, Салех, хороший механик. Он приладит вам завтра приводной ремень, когда его привезут. Сейчас дам указания.

    Салех, мужчина, стоявший прежде по ту сторону дороги, подошел к нам, пока мы разговаривали. Мистер Азиз отдал ему распоряжения. Потом он поговорил с обоими мужчинами насчет охраны автомобиля. Омар и Салех слушали его, неловко кланяясь. Я направился к "лагонде", чтобы взять чемодан. Мне нужно было скорее переодеться.

    – Кстати, - крикнул мне вдогонку Азиз, - к ужину я обычно надеваю вечерний костюм.

    – Разумеется, - пробормотал я, быстро запихивая назад чемодан, который уже держал в руках, и беря другой.

    – В основном я делаю это ради женщин. Это они любят переодеваться к ужину.

    Я резко обернулся и посмотрел в его сторону, но он уже садился в машину.

    – Готовы? - спросил он.

    Чемодан я положил на заднее сиденье "роллс-ройса", а сам сел на переднее, и мы тронулись в путь.

    Во время поездки мы неторопливо беседовали о том о сем. Он рассказал мне, что занимается торговлей коврами. У него были конторы в Бейруте и Дамаске. Его предки, по его словам, занимались торговлей сотни лет.

    Я упомянул о том, что на полу спальни моей парижской квартиры лежит дамасский ковер семнадцатого века.

    – Быть этого не может! - с восторгом воскликнул он, едва не съехав с дороги. - Из шелка и шерсти, но больше из шелка? А основа соткана из золотых и серебряных нитей?

    – Да, - ответил я. - Именно так.

    – Но, дорогой мой! Такая вещь не должна лежать на полу!

    – По нему ходят только босыми ногами, - заметил я.

    Это его успокоило. Похоже, он так же любил ковры, как я люблю голубые вазы цзинь-яо.

    Скоро мы свернули с гудронной дороги влево, на твердую каменистую грунтовку, и поехали прямо по пустыне по направлению к горе.

  281