Последние отзывы

  15  

Из деревни пришла новая девушка — ее подыскал доктор Бретт. Как и три предыдущие, милая, ленивая, не понимающая, что делать, пока ей прямо не укажут, уязвленная объемом работы, которой требуют четверо детей. Но при этом ей нравилось, когда люди сидят и беседуют, нравилась непринужденная атмосфера, и скоро она уже ела за общим столом и праздно сидела с гостями; ей казалось вполне нормальным, если кто-то из них ее обслуживал. Все понимали, что, как только милый домашний праздник закончится, она найдет повод уйти.

И праздник закончился — немного раньше, чем обычно. Не только Джессика (приехавшая в ярких летних одеждах, без всяких уступок английской зиме, кроме одного легкого вязаного жакета) вспомнила о разных других людях, которым тоже обещаны визиты. Упорхнула Джессика, с ней Дебора. Следом Джеймс. Фредерику надо было заканчивать книгу. Восторженная школьница Бриджит, увидев, как Гарриет лежит пластом, прижимая ладони к животу, и стонет от непонятной боли, а слезы текут по ее щекам, настолько поразилась, что расплакалась — она всегда знала, что все это было слишком хорошо и не могло продолжаться долго, и с тем вернулась домой к матери, которая совсем недавно вторично вышла замуж и не особо обрадовалась дочери.

Деревенская девчонка сбежала, и Дэвид стал подыскивать в Лондоне опытную няню. Сам он бы не потянул этого, но Джеймс сказал, что будет платить. Пока Гарриет не станет лучше — так он сказал: непривычно ворчливо, давая понять, что, по его мнению, если Гарриет сама выбрала такую жизнь, не стоит ждать, что кто-то будет оплачивать все ее счета.

Но няню они не нашли: все няни хотели или ехать за границу в семью с одним ребенком, пусть двумя; или оставаться в Лондоне. Маленький городок и четверо детей плюс ожидаемый пятый отпугивали их.

Вместо этого помогать Дороти приехала кузина Фредерика по имени Элис — вдова, придавленная несчастьями. Элис была шустрая, суетливая и нервная, как маленький седой терьер. У нее было трое взрослых детей и внуки, но она объяснила, что не хочет быть им обузой, и Дороти отпускала по этому поводу колючие реплики, которые Гарриет воспринимала как обвинения в свой адрес. Дороти не радовала перспектива делить влияние с другой женщиной ее возраста, но тут уж ничего не поделаешь. Они видели, что Гарриет ни за что не может как следует взяться.

Та снова побывала у доктора Бретта, потому что не могла ни заснуть, ни расслабиться из-за активности плода, который как будто старался разорвать ей живот и выбраться на свет.

— Только посмотрите на это, — сказала Гарриет; живот у нее вспучился, заволновался и опал. — Пять месяцев.

Доктор провел обычный осмотр и сказал:

— Плод великоват для пяти месяцев, но в пределах нормы.

— У вас когда-нибудь были подобные случаи?

Вопрос Гарриет прозвучал резко и повелительно, и доктор взглянул на нее с тревогой.

— Определенно, я видел энергичных младенцев, — ответил он сухо, но Гарриет настаивала:

— На пятом месяце? Вот таких? — И он ушел от ответа — извернулся, как это восприняла Гарриет.

— Я дам вам успокоительное, — сказал он.

Для нее. Но сама Гарриет хотела этим хоть как-то успокоить ребенка.

Теперь, не решаясь обратиться к доктору Бретту, она выпрашивала транквилизаторы у друзей и сестер. Дэвиду она не говорила, сколько пьет таблеток, и это было впервые, когда она что-то скрывала от мужа. Примерно час после приема зародыш вел себя тихо, Гарриет получала отдых от непрерывных ударов и толчков. Они были такими яростными, что Гарриет кричала от боли. По ночам Дэвид слышал, как она стонет или хнычет, но больше не вызывался утешать, потому что теперь его объятия, казалось, не приносили Гарриет никакого облегчения.

— Господи! — восклицала она, или мычала, или стонала в голос, потом вдруг садилась или вскакивала с постели и бросалась вон из комнаты, скрючившись, убегая от своей боли.

Дэвид больше не клал ей ладонь на живот, как прежде, по-дружески, потому что не мог справиться с тем, что он там чувствовал. Просто невозможно, чтобы это крошечное существо выказывало такую пугающую мощь, но это было так. И что бы ни говорил Дэвид, его слова не доходили до Гарриет, которая, казалось, была не в себе: отдалилась от него в своей битве с плодом, в которой Дэвид ничем не мог ее поддержать.

Он просыпался и видел, как Гарриет в темноте меряет комнату шагами час за часом. Наконец она ложилась, затихала, но тут же, вскрикнув, поднималась и, зная, что муж не спит, спускалась в большую комнату, где можно было вышагивать туда-сюда, стонать, браниться и плакать без свидетелей.

  15