Особенно,... 
162 
После залитого ярким солнцем крыльца комната показалась темной, и Клемент, невольно нарушив привычки Лукаса, еще немного раздвинул шторы. Тем временем Питер сел на первый попавшийся стул. Клемент быстро вернулся к нему и, тронув за плечо, направил гостя к тому стулу, что стоял перед письменным столом, за которым привычно сидел Лукас. Сам Клемент отправился на предназначенный ему дальний стул, незаметно выдвинув его чуть вперед.
— Задерни шторы обратно, пожалуйста, — попросил Лукас Клемента.
Клемент послушно выполнил его просьбу и вернулся на место.
В наступившем молчании Клемент уставился на пол перед собой. Питер положил плащ, шляпу и зонт возле стула, тихо опустился на него и пристально посмотрел на Лукаса.
— Вы хотели видеть меня, — начал Лукас, — Будьте любезны, посвятите меня в то, о чем вы хотели поговорить, — добавил он усталым тоном и, слегка опустив голову, подпер ее ладонью.
— Мое письмо, — с ходу ответил Питер, — могло сообщить вам о восстановлении моего духовного сознания. Того мстителя, которого вы знали раньше, больше не существует. Вы видите перед собой нового человека.
Он помедлил, ожидая или предоставляя возможность Лукасу высказаться. Но Лукас, ничего не говоря, пристально смотрел на него.
— Странная штука память… — продолжил Питер, — Потеря памяти может, очевидно, спровоцировать изменение человеческой личности. Я утратил мудрость, обретенную мной много лет назад. В моих моральных критериях, нравственных устоях вновь проявились привычки моей старой непросвещенной натуры. Спешу добавить, что я никогда не был, по моему собственному убеждению, и никогда не стану по-настоящему просветленным человеком, но смею сказать, что сейчас вижу свет, утраченный и вновь обретенный.
Последовала очередная пауза. Лукас продолжал свое серьезное и задумчивое созерцание.
— Во время того периода, — рассказывал Питер, — ужасного периода, надо заметить, между нашей первой встречей и вашим возвращением, я занимался, как только хоть какой-то разум вернулся ко мне, изучением всех доступных мне материалов, касаемых вашей карьеры и личности, и продолжал следить, как вам известно, за вашим дружеским кругом. Вы, ученый человек, так называемый эрудит, должно быть, знаете, хотя бы поверхностно, как о буддизме, так и об использовании шока или ударного потрясения для пробуждения памяти. Позвольте заметить, на тот случай, если вам интересно, меня привлек буддизм, я приобщился к этому учению в ходе визитов в Японию, связанных с моей профессиональной деятельностью. По сути своей буддийское вероучение не слишком сильно отличается от аскетизма мистического иудаизма или христианства, и, более того, ему не чужд психоанализ. Слегка углубившись в него, можно обнаружить чистейший практический смысл. Пусть то, что я сейчас повторю, не покажется вам странным. Как вышло, что мы с вами встретились тем темным летним вечером? Вы, безусловно, прибыли туда намеренно, а я забрел совершенно случайно. Минутная задержка — и мы могли бы никогда не встретиться. По крайней мере, что бы мы там ни думали о судьбе, ее последствие, вызвавшее столь серьезное несчастье, из-за которого я пришел в сильную ярость, оказалось в результате не катастрофой, а благословением, освобождением некоего здорового духа. Я нашел свое подлинное «я», вернулся на Путь и, что еще более замечательно, обнаружил, что продвинулся уже чуть дальше в этом направлении. Понимание углубилось, представления прояснились, и теперь я вижу впереди мою дорогу, мою задачу и мою миссию. Я осознаю свои недостатки, слабоволие, я осознаю обширные различия между добром и злом. Но сильное потрясение и знакомство со смертью, в глаза которой я заглянул, могут спровоцировать безнадежную депрессию или, в ином случае, высвобождение для более чистого, более независимого образа жизни. Что изменила бы моя смерть? Ничего. С возрастом тело начинает разрушать душу. Но бывает также, что душа, потрясенная новым знанием, способна очистить тело.
Питер вновь умолк, приложил руку к груди и глубоко вздохнул.
— Минутку, — сразу произнес Лукас, — Следует ли понимать, что ваше новое сознание, с обретением коего мы вас поздравляем, открыло теперь для вас путь к какому-то высшему аскетизму? Неужели вы намерены удалиться от мира и вступить в монашескую общину, скажем, в Японии, дабы продолжать ваше спокойное путешествие к просветлению?
— Ах! Вряд ли могу я надеяться на столь возвышенную судьбу, — ответил Питер, подняв указательный палец с видом учителя, обрадованного вопросом умного ученика, — Пусть вас не введет в заблуждение мое хвастовство, которое отчасти порождено ощущением новой радости и, на моем скромном уровне, свободы. Теперь я благодарен самой жизни…
162 
