Последние отзывы

  229  

— В итоге собака нам оказалась не нужна, — заметил Пол.

Эти слова были произнесены, когда Джимми не прошел еще и половины обратного пути, однако он их расслышал. Могу предположить, что У Пола не было намерения сказать это настолько громко, чтобы Джимми услышал, однако его не сильно заботило то обстоятельство, что это все-таки случилось. Джимми снова сел, и мы увидели, что его очень белые, рыхлые плечи начинают пунцово гореть, из-за двух совершенных им небольших прогулок по яркой траве, под солнцем. Джимми вернулся к наблюдениям за насекомыми.

Снова воцарилось напряженное молчание. Голубиного воркования больше нигде не было слышно. Три истекающих кровью тушки валялись на солнце, у небольшого, выступающего из земли камня. Серый грубый гранит был, как драгоценными камнями, украшен пятнышками лишайника: цвета ржавчины, зелеными, пурпурными; а на траве блестели капли алой густой крови.

В воздухе пахло кровью.

— Эти птицы протухнут, — заметил Вилли, который все это время продолжал упорно читать.

— Они вкуснее, когда они с душком, — сказал Пол.

Я видела, как взгляд Пола порхнул к Джимми, видела, как Джимми снова вступил в борьбу с самим собой, поэтому я быстро встала и перебросила безвольные, с обвисшими крылами трупы в тень.

К этому времени воздух, окружавший нас, уже почти искрился от всеобщего и взаимного напряжения, и Пол сказал:

— Я хочу выпить.

— Паб откроется только через час, — ответила Мэрироуз.

— Что ж, остается только надеяться, что обозначенное в качестве необходимого количество жертв вскоре предложит себя нашему вниманию, потому что, как только пробьет час открытия, я тут же уйду. И предоставлю кому-нибудь другому право довершить бойню.

— Никто из нас не умеет стрелять так хорошо, как ты, — сказала Мэрироуз.

— И ты это прекрасно знаешь, — добавил Джимми, неожиданно язвительно.

Он наблюдал за движением струйки песка. Теперь уже было невозможно понять, какая из норок муравьиного льва была новой. Джимми пристально смотрел на ту, что была побольше и на дне которой возвышался крошечный бугорок — тельце поджидающего добычу монстра — и виднелся кусочек крошечной черной закорючки — челюсти монстра.

— Все, что нам сейчас нужно, — это несколько муравьев, — сказал Джимми.

— И несколько голубей, — сказал Пол. И, отвечая на критическое замечание Джимми, он добавил: — И разве я виноват, что у меня столько природных дарований? Господь дает. Господь забирает. В моем случае Он дал.

— Несправедливо, — возразила я.

Пол усмехнулся: обаятельно и явно воздавая мне должное. Я улыбнулась ему в ответ. Не отрывая глаз от книги, Вилли прочистил горло. Звук получился комичный, как в плохой театральной постановке, и у нас с Полом случился совершенно не поддающийся контролю припадок неудержимого смеха, что бывало в нашей компании нередко, — то это случалось с кем-нибудь одним, то с парой из нас, а то и у всех сразу. Мы все смеялись, и смеялись, а Вилли продолжал читать. Но я помню, как напряжены были его горестно ссутуленные плечи, помню болезненную линию его плотно поджатых губ. Но в то время я предпочитала ничего этого не замечать.

Неожиданно воздух прорезал буйный резкий звук хлопающих крыльев, и голубь опустился на сук почти над самыми нашими головами, прочно уцепившись за него лапками. Заметив нас, он взмахнул крыльями, собираясь улететь, потом он их снова сложил, покрутился на суку, резко склоняя головку то на одну сторону, то на другую и поглядывая вниз, на нас. Его яркие, черные, широко открытые глаза были очень похожи на круглые глаза совокуплявшихся вдоль дороги насекомых. Мы отчетливо видели его нежно-розовые лапки, цепко обхватившие ветку, яркие солнечные блики на его крыльях. Пол поднял ружье — ему пришлось держать его почти перпендикулярно, — выстрелил, и птица упала рядом с нами. Брызги крови попали Джимми на руку. Джимми снова побледнел, стер с руки кровь, но промолчал.

— Это становится омерзительным, — заявил Вилли.

— Так было с самого начала, — сказал Пол, спокойно и сдержанно.

Он потянулся вперед, поднял птицу с травы и изучающе ее осмотрел. Она была все еще жива. Она вся обмякла, но ее черные глаза в упор смотрели на нас. Они начали затягиваться пленкой, затем птица слегка, но все-таки ощутимо вздрогнула, пытаясь отогнать от себя смерть, и забилась в руках Пола.

— Что мне делать? — спросил Пол, и голос его почти сорвался. Но он мгновенно привел себя в чувство шуткой: — Вы что, считаете, что я должен хладнокровно прикончить этого бедолагу?

  229