294 
Провела сегодняшний день «играя в игру». К полудню достигла того состояния расслабленного осмысления, которое и было моей целью. Мне кажется, что если я смогу добиться какой-то самодисциплины, вместо того чтобы читать бесцельно, бесцельно думать, то я сумею справиться с депрессией. Очень для меня плохо, что со мной нет Дженет, мне не нужно вставать по утрам, у моей жизни нет внешней формы. Должна придать ей внутреннюю форму. Если не сработает «игра», пойду работать. Я и так должна это сделать, из финансовых соображений. (Замечаю, что я почти не ем, считаю каждый пенни, настолько неприятна мне мысль о работе.) Я найду себе какую-нибудь социальную работу — это то, что у меня хорошо получается. Сегодня очень здесь безмолвно. Никаких признаков присутствия Савла Грина. Довольно поздно позвонила Молли — говорит, что Джейн Бонд «попалась на удочку» мистера Грина. Она добавила, что думает, что, если женщина может увлечься мистером Грином, значит, она начисто выжила из ума. (Предупреждение?) (*3) «Это мужчина, с которым один раз переспишь, а потом, будь уверена, потеряешь его телефон, черт возьми. Если бы мы по-прежнему были такими, ну, женщинами, которые могут переспать с мужчиной один раз. Эх, были же деньки…»
Проснувшись сегодня утром, я поняла, что чувствую себя так, как никогда раньше. Моя шея была напряжена, не гнулась. Я замечала каждый свой вздох — силой пришлось себя заставить глубоко дышать. Но главное — у меня сильно болел живот, точнее, область живота под диафрагмой. Как будто там свело мышцы, как будто там был узел. И всю меня переполняло неопределенное мрачное предчувствие. Именно это чувство заставило меня в итоге отбросить те диагнозы, которые я ставила себе сначала: несварение желудка, продуло шею и тому подобное. Я позвонила Молли и спросила, нет ли у нее хоть какой-то книги с медицинским описанием симптомов заболеваний, а если есть, то пусть она прочтет мне описание состояния тревоги. Вот тут-то я и выяснила, что я испытываю состояние тревоги, ей я сказала, что мне было нужно проверить достоверность описания такого состояния в прочтенном мной романе. Потом я села, чтобы подумать и разобраться, откуда проистекает мое состояние тревоги, — я не тревожусь о деньгах, нехватка денег никогда в жизни не могла меня расстроить, я не боюсь быть бедной, и, в любом случае, всегда можно заработать денег, стоит только задаться такой целью. Я не беспокоюсь за Дженет. Я не вижу никаких причин, по которым я могла бы впасть в тревогу. «Назвав» то состояние, в котором я нахожусь, состоянием тревоги, я ненадолго его ослабила, но сегодня вечером (*4) мне снова очень плохо. Невероятно.
Сегодня телефон зазвонил очень рано — Джейн Бонд искала Савла Грина. Постучалась к нему, в ответ — тишина. Несколько раз он вообще не приходил домой, не ночевал. Собиралась сказать ей, что он не приходил, но потом мне пришло в голову, что если она действительно «попалась к нему на удочку», то сказать ей такое будет бестактностью. Снова постучалась, заглянула в его комнату. Он был там. Я была поражена тем, как Савл спал — туго свернувшись под аккуратной простыней. Позвала его, но ответа не получила. Подошла к нему, положила руку ему на плечо, никакой реакции. Неожиданно испугалась — он был настолько неподвижен, что на секунду мне показалось, что он умер, он был неподвижен абсолютно. Та часть его лица, которая была мне видна, была белой как бумага. Как тонкая, слегка помятая бумага. Попыталась повернуть его. Когда я прикоснулась к нему, оказалось, что он очень холодный, — почувствовала, как холод пронзительно вошел в мои ладони. Я испытала ужас. Даже сейчас могу ладонями ощутить холодную тяжесть его тела, прикрытого пижамой. Потом он проснулся — но очень резко. Он одновременно обхватил мою шею движением напуганного ребенка и сел, тут же перекинув ноги через край кровати. Он был напуган очень сильно. Я сказала:
— Ради Бога, это всего лишь Джейн Бонд, она звонит вам.
Савл на меня смотрел во все глаза — потребовалось долгих полминуты, прежде чем до него дошел смысл этих моих слов, и я их повторила. И тогда он, спотыкаясь на ходу, пошел к телефону. Он сказал: «Ну да, ну да, нет» — очень коротко. Я спустилась вниз, прошла мимо него. Все это очень плохо на меня подействовало. Я чувствовала мертвенный холод на своих ладонях. И потом — эти его руки на моей шее, они со мною говорили языком, который сильно отличался от всего, кем был их хозяин, когда он бодрствовал. Я крикнула Савлу, чтобы он спускался вниз, пить со мной кофе. Повторила это несколько раз. Он спустился, очень тихий, очень бледный, настороженный. Подала ему кофе. Я заметила:
294 
