59 
Адриан снова рассмеялся.
— Однажды я пытался научить его использовать двойное раскрашивание. Но оказалось, что для этого требуется некоторое воображение. Хотя Рекс неплохо владеет кистью и даже чувствует цвет…
Фейт прикусила губу и сосредоточилась на выполнении цветочного рисунка. Минуту спустя, покосившись на Адриана, пробормотала:
— Мне кажется, Хуан полагает, что у вас есть талант. Возможно, вы могли бы зарабатывать этим на жизнь. Не хотите попробовать?
Адриан нахмурился.
— Нет, не хочу. Заниматься этим — значит обрекать себя на нищету. Керамика для меня — просто хобби.
Фейт промолчала. Уж она-то прекрасно знала, как живут многие гончары. Материалы были ужасно дороги. К тому же следовало учитывать риск. Например, внезапное падение температуры в печи могло уничтожить труд целой недели и целое состояние, потраченное на матери алы. То есть гончары — во всяком случае, большинство из них — работали лишь из любви к искусству. А за подлинное искусство не многие соглашались платить.
Адриан вынес из дальнего угла поднос с уже расписанными тарелками, готовыми к обжигу. Фейт знала, что существует много способов добиться нужного цвета. Рекс выбрал наиболее трудоемкий и рискованный. Изделия, над которыми она работала, были уже один раз обожжены — так, чтобы получился твердый и сухой неглазированный фарфор. Она нанесет рисунок, затем Адриан покроет изделие прозрачной глазурью, а потом снова их обожжет. Две загрузки в огонь — двойная опасность, что блюда потрескаются.
Фейт поморщилась — ей не очень-то понравился цвет, который дала ее кисть. Но яркие синий, красный и желтый на готовых блюдах на столе выглядели очень привлекательно, так что, возможно, напрасно она расстраивалась. Пусть даже это и не искусство — ей все равно по душе такая работа. Во всяком случае, она успокаивает и позволяет не думать о Сандре и о мужчине с ножом.
Адриан работал быстрее, чем она. Пока Фейт старательно водила кистью по его рисункам, он покрывал глазурью уже раскрашенные изделия и поддерживал нужную температуру в печи. В свободные минуты он тоже работал кистью, помогая ей расписывать тарелки.
Фейт видела, что он прекрасно знает гончарное дело, но понимала, что Адриан слишком амбициозен и ни за что не согласится заниматься этим всю жизнь.
Закончив раскрашивать последнюю тарелку, она встала и потянулась. Колено уже почти не болело, но все же она старалась беречь его, чтобы оно побыстрее зажило.
Немного подумав, Фейт решила пройтись по мастерской, чтобы посмотреть, чем занимается Адриан. Увидев его в комнате обжига, она замерла… У нее перехватило дыхание… Полуобнаженный, он стоял у печи, регулируя огонь, и его мускулистые плечи сверкали в отблесках пламени. Фейт смотрела на него, не в силах пошевелиться, смотрела как зачарованная…
Вероятно, почувствовав ее взгляд, Адриан обернулся и внимательно посмотрел на нее. Его густые черные волосы выглядели так, будто он только что помыл голову, а зажим сполз по скользким прядям и поблескивал под бронзовым плечом. Поблескивало и серебряное кольцо в его ухе.
Утирая майкой пот с груди, он проговорил:
— Вас что-то заинтересовало?
— Это мое личное дело. Во всяком случае, вас это не касается.
Немного успокоившись, Фейт повернулась, собираясь уйти. «Ради Бога, одумайся, — говорила она себе. — Ведь тебе почти тридцать. Неужели ты не видела обнаженных мужских торсов? Возьми же себя в руки».
— Меня не касается? Почему же? — Адриан последовал за ней. — Фейт, почему вы не можете освободиться, почему не желаете признать, что стремитесь к чему-то?
Он подхватил рубашку, висевшую на спинке стула, но, похоже, не торопился надевать ее. Остановившись у рабочего стола, Фейт скрестила на груди руки. Стараясь не смотреть на Адриана, ответила:
— Так поступают дети. Взрослые же… взвешивают цену.
— Секс не стоит ничего.
Фейт слышала, как он приближается к ней. Она надеялась, что он уже надел рубашку, но по-прежнему не решалась взглянуть на него. Раньше, глядя на мужчину, она никогда не пыталась представить, каков он в постели, — подобные мысли ей даже в голову не приходили. Но сей час… На Адриана она смотрела совсем не так, как на других мужчин. Глядя на него, Фейт представляла, как он, обнаженный, прижимает ее к стене и входит в нее…
— Может быть, для вас секс ничего не стоит, но для меня он стоит гораздо больше, чем я могу себе позволить.
59 
