165 
— Мы тоже так считаем, — откликнулся Помпей Руф. — И решили скрепить наш союз браком между нашими детьми.
— Вот как? — Марий приподнял бровь.
— Да, я собираюсь выдать дочь за его сына, — словно оправдываясь, подтвердил Сулла.
«И отчего я чувствую себя не в своей тарелке в присутствии этого человека? — спрашивал себя Луций Корнелий. — Характер ли Мария тому виной или собственная моя неуверенность?»
Однако Марий в ответ на последнее заявление вздохнул с явным облегчением и почти вскричал от радости:
— Прекрасно! Ах как все тогда замечательно устраивается! Это решает фамильную дилемму. Все — и Юлия, и Элия, и Аврелия — будут просто счастливы!
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Сулла.
— Моего сына и твою дочь, — как всегда бестактно рубанул тот. — Они, похоже, слишком нравятся друг другу. Но покойный Цезарь завещал, чтобы двоюродные братья и сестры не женились между собой. И я с ним вполне согласен. Тем не менее мой отпрыск и твоя дочь успели надавать друг другу абсурдных клятв.
Это известие поразило Суллу как гром среди ясного неба. Он никогда не задумывался о возможности такого союза и так редко общался с дочерью, что та ни разу не сказала ему ничего о Марии-младшем.
— Ага… Я, видно, слишком часто бываю в отъездах, Гай Марий. Я всегда это подозревал, — произнес он наконец.
Помпей Руф, в некоторой растерянности прислушивавшийся к этому разговору, прочистил горло и робко вставил:
— Если возникли какие-то осложнения, Луций Корнелий, то не волнуйся насчет задуманной нами помолвки.
— Никаких осложнений, Квинт Помпей! — решительно заверил его Сулла. — Они двоюродные брат и сестра и росли вместе — не более того. Как ты, должно быть, уловил из слов Гая Мария, мы с ним никогда не имели в виду подобного брака. И наш с тобой сегодняшний уговор чудесно решает дело. Ты согласен, Гай Марий?
— И вправду, Луций Корнелий: довольно смешения патрицианской крови и браков между двоюродными братьями и сестрами. Покойный Цезарь был бы против.
— У тебя есть на примете невеста для Мария-младшего? — полюбопытствовал Сулла.
— Да. Дочь Квинта Муция Сцеволы года через четыре достигнет совершеннолетия. Я уже прощупал почву, и ее отец не возражает. — Марий не мог сдержать довольного смешка. — Быть может, я и италийский деревенщина, по-гречески не разумеющий, но редкий римский аристократ не соблазнился бы размером наследства, которое в один прекрасный день достанется моему сыну.
— Справедливо! — также со смехом подтвердил Сулла. — Так что мне остается лишь найти жену своему сыну, причем не среди дочерей Аврелии.
— Как насчет дочерей Цепиона? — злокозненно предложил Марий. — Только подумай, какую за ними дадут бездну золота!
— А что, это мысль, Гай Марий. Их ведь две, и живут они в доме Марка Ливия?
— Именно так. Юлия прочила старшую из них в жены Марию-младшему, но я придерживаюсь мнения, что с политической точки зрения ему гораздо выгоднее будет взять за себя какую-нибудь дочку из рода Муциев. У тебя же иная ситуация, Луций Корнелий. Для твоего сына идеальной парой была бы какая-нибудь Сервилия.
— Да, пожалуй, так. Я подыщу ему подходящую невесту.
* * *
Однако мысли о женитьбе сына вылетели из головы Суллы, стоило ему сказать дочери, что она помолвлена с сыном Квинта Помпея Руфа. Корнелия, доказав, что она истинная дочь Юлиллы, мигом ударилась в крик и уже не умолкала.
— Можешь верещать сколько тебе угодно, — холодно промолвил Сулла. — Это тебе не поможет, девочка моя. Ты поступишь, как тебе говорят, и выйдешь за того, кого я тебе укажу!
— Ступай, Луций Корнелий! — взмолилась Элия. — Тебя хотел видеть сын. Позволь мне самой заняться Корнелией, прошу тебя!
Все еще кипя от гнева, Сулла прошел к сыну. Простуда у того никак не проходила. Все тело юноши ломило, его мучил мокрый кашель.
— Ничего, это пройдет, сын! — утешал Луций Корнелий Сулла, садясь на край постели и целуя больного в лоб. — Погода стоит неважная, но в этой комнате тепло и хорошо.
— Кто там визжит? — хрипло спросил Сулла-младший.
— Твоя сестра, чтоб ей провалиться…
— Из-за чего? — озабоченно спросил тот — он любил сестру.
— Я только что сообщил ей, что отдам ее замуж за сына Квинта Помпея Руфа. А она, похоже, надеялась выйти за своего двоюродного братца, Мария-младшего.
— Как?! Мы ведь все думали, что она станет женой Мария-младшего! — потрясенно воскликнул сын.
165 
