344 
Но когда мост стал подниматься, центр тяжести на самбуке сместился, что привело к необратимым последствиям. Корабли, связанные канатами, стали разъезжаться. Канаты лопались с оглушительным треском, башни шатались, палуба дрожала, мост колыхался, словно шарф танцовщицы. Обломки палубы, башни, мост, солдаты падали в образовавшийся проем между бортами. В воздухе стояли оглушительный грохот рушащихся сооружений, отчаянные вопли понтийцев и торжествующие крики родосцев. Увидев, что стряслось с атакующими, островитяне раскатисто и презрительно хохотали, радуясь унижению врагов.
— Не желаю слышать ни одного упоминания об этом острове, — молвил Митридат, когда корабль нес его обратно в Галикарнас. — Скоро зима. Нет смысла тратить силы на войну с этими идиотами и шутами. Я должен заняться более важными вещами: продвижением сухопутных войск в Македонии и моего флота у греческих берегов. А что касается инженеров, сооружавших эту дурацкую самбуку, то пусть их казнят. Нет, не казнят, а кастрируют, вырвут языки, выколют глаза, отрубят руки и привесят на шею чашки для подаяния.
Митридат был в такой ярости, что двинул свою армию в Линию и попытался с ходу захватить Патару. Но когда он велел вырубить священную рощу, посвященную богине Латоне, мать Аполлона и Артемиды явилась ему во сне и велела отступить. На следующий день Митридат передал руководство военными делами своим подчиненным — в первую очередь незадачливому Пелопиду — и отправился со своей восхитительной альбиноской Монимой в Гиераполь. Там, нежась в горячих минеральных ваннах среди хрустальных водопадов, низвергающихся с горных круч, он пришел в себя и позабыл и презрительный хохот родосцев, и хиосские корабли, доставившие ему немало неприятных переживаний.
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ
Известие об истреблении римских, латинских и италийских жителей провинции Азия достигло Рима раньше, чем сообщение о вторжении туда царя Митридата. Только через девять дней после последнего дня квинктилия принцепс Сената Луций Валерий Флакк созвал Сенат в храме Беллоны, за пределами померия — священной границы Рима, как это делалось в случае войны. Он зачитал присутствующим письмо от Публия Рутилия Руфа из Смирны:
Я отправляю эту эпистолу специально снаряженным быстроходным судном в Коринф и далее таким же быстроходным кораблем — в Брундизий и надеюсь, что восстание в Греции не помешает их путешествию. Гонцу приказано добраться из Брундизия до Рима как можно быстрее, двигаясь днем и ночью. Та огромная сумма, которую я потратил на отправку этого письма, получена мной от моего друга Мильтиада, этнарха Смирны. Он умоляет только об одном: чтобы Сенат и народ Рима не забыли его верную службу, когда провинция Азия будет опять принадлежать Риму, — а это обязательно случится.
Вероятно, вы еще не знаете о вторжении царя Митридата Понтийского, который ныне правит и Вифинией, и провинцией Азия. Маний Аквилий мертв, и эта смерть связана со многими ужасными обстоятельствами, а Гай Кассий исчез, и я не знаю куда. Четверть миллиона понтийских солдат находится западнее Тавра, Эгейское море запружено понтийским флотом, а Греция вступила в союз с Понтом против Рима. Я очень боюсь, что Македония полностью изолирована.
Но это не самое худшее. По приказу понтийского царя в последний день квинктилия все римляне, латиняне и италики в провинции Азия были вырезаны вместе со своими рабами. По моему приблизительному подсчету, убито около ста пятидесяти тысяч человек — восемьдесят тысяч граждан обоего пола и семьдесят тысяч рабов. Я избежал подобной участи благодаря отсутствию у меня статуса гражданина. Хотя думаю, что меня не тронули по специальному требованию Митридата. Прекрасная подачка собаке Гадеса! И сейчас я спрашиваю себя, все ли от меня зависящее я сделал, чтобы предотвратить резню римских женщин и младенцев? Они, кричащие, были оторваны от алтарей своих богов, и их тела лежали, разлагаясь, непохороненными — опять-таки по приказу царя Понта. Это чудовище теперь воображает себя царем мира, похваляясь, что вступит на землю Италии еще в нынешнем году.
Никто из оставшихся в живых восточнее Италии не отрицает, что подобное хвастовство оправдано в Македонии, и я — в отчаянии. Имеются сведения, что царь Митридат отправил сухопутную экспедицию против Фессалии и она уже проникла западнее Филипп, не встречая сопротивления. Мне больше известно о его деятельности в Греции, где понтийский агент по имени Аристион, захватив власть в Афинах, убеждает греков признать Митридата. Острова в Эгейском море — в руках понтийцев, их флот поражает своими размерами. Когда пал Делос, то еще двадцать тысяч наших людей были уничтожены.
344 
