ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  148  

— Понимаю. Но если он готов встретиться со мной снова, это хороший признак, верно? И вы говорите, что, как вам показалось, ему стало лучше. Конечно, я попытаюсь, если потребуется, еще и еще. Всю жизнь буду пытаться, если вы того хотите, если я смогу видеть вас.

— Этого не потребуется, — сказала Китти. — Я думаю, вполне будет достаточно еще одной встречи.

— Я, конечно, вовсе не собираюсь устанавливать дружбу с ним — это, естественно, было бы невозможно.

Снова молчание. Снег. Я чувствовал в ней какую-то заторможенность, словно она ждала, чтобы я помог ей кончить наш разговор. Я страшно не хотел оканчивать его, но чисто автоматически, не справившись с нервами, вдруг выпалил:

— Ну, это все?

— Да, по-моему, все. Ганнер напишет вам. Я вам так благодарна.

— Не за что. Это я вам благодарен.

Мы оба стояли неподвижно, словно застыв. Я ждал, когда она двинется с места, начнет удаляться. Я чувствовал, что это мой последний шанс в жизни. И я сказал:

— А я вас еще увижу? — Я не мог сдержать отчаяния, и оно прозвучало в вопросе.

Она молчала. И поскольку молчание затягивалось, а она продолжала стоять неподвижно, откуда-то, из глубин земли, в меня проникла божественная жестокая дрожь и поползла по всему телу. На секунду у меня так закружилась голова, что мне показалось, я сейчас упаду. Затем я положил руку на плечо Китти. Я почувствовал холодную, жесткую, припорошенную снегом поверхность — вот сейчас я пищу и чувствую эту ткань. Мы стояли неподвижно — поглощаемые, поглощенные.

И тут она не то вздохнула, не то застонала, словно у нее перехватило горло и она не могла слова произнести, — чудеснее общения не бывает. Китти сделала шаг, словно намереваясь уйти. Я повернулся одновременно с ней, схватил ее в объятия и прижал к себе. Ее лицо уперлось мне в плечо, и я снова услышал вздох. Мы стояли совсем тихо.

Я отпустил ее. Я сам чуть не рыдал. Дыхание с шумом вырывалось у меня из груди. Сердце так колотилось, что казалось, оно сейчас разорвется.

— Ох, Китти, Китти, я люблю вас.

— Хилари…

— Я люблю вас. Простите меня, ради Бога, простите, по я ничего не могу поделать. Я люблю вас. Я вас боготворю.

— Хилари… дорогой мой… — Она прильнула ко мне. Я обнял ее за плечи и поцеловал — сначала едва коснулся, затем медленно впился в нее губами. Не может быть, чтобы все это происходило на самом деле. Я целовал ее — открыл глаза и увидел ее усеянную блестками шапочку, темную массу ниспадающих из-под нее волос и дальше — пелену падающего снега. Мы снова оторвались друг от друга. Она рассеянно стянула шапочку с головы и тряхнула волосами, потом обратила на меня взгляд.

— Китти, я люблю вас, послушайте, я люблю вас. Я думал, что никогда не сумею это сказать. А вот смог. Я люблю вас. Теперь я могу умереть…

— Хилари, мне так жаль…

— Я знаю, что это безнадежно, я знаю, что это безумие, я знаю, что это плохо, я знаю, что я вам безразличен, — да и как может быть иначе, — но я благодарен вам даже за это, даже за сегодняшний вечер; даже если мы никогда больше не увидимся, сегодняшнего счастья мне хватит до конца моих дней. Я так рад, что вы существуете на свете, о Боже, о Китти, как чудесно просто произносить ваше имя, у меня такое чувство, что я сейчас упаду без сознания у ваших ног и умру, если бы я мог умереть сейчас, если бы я мог потонуть…

— Хилари, прошу вас…

— Хорошо, я перестану, я уйду, я знаю, что не существую для вас…

— Но вы существуете, существуете…

— Ох, Китти…

— Конечно, существуете. Мне было так жаль вас. Я столько лет о вас думала и думала, что мы никогда не встретимся, и потом вдруг вы очутились тут, и вы оказались таким — как бы это сказать — реальным, мне было так вас жаль, вы ведь тоже столько об этом думали, я имею в виду о прошлом, и столько выстрадали, и вы оказались таким открытым и таким беспомощным, совсем, как дитя, так что я невольно…

— Что — невольно, Китти?

— Вы стали мне дороги, и я захотела… Ох, мне так не хочется причинять вам боль. Мне хочется сделать так, чтобы вам было хорошо, чтобы вас больше не преследовали кошмары…

— А вы это и делаете. Ох, Китти, Китти, спасибо, вы пожалели меня, спасибо…

Мы стояли, беспомощно свесив руки, и смотрели друг на друга, ошарашенные этим внезапно происшедшим чудом. Я задыхался от волнения и радости, — дыхание облачками вылетало в холодный воздух, — и вдруг почувствовал, что на волосах у меня, на бровях, на ресницах лежит снег.

  148