Последние отзывы

  43  

Локхарт незаметно выбрался со своего наблюдательного пункта и, вернувшись домой, занес в записную книжку то, что Вильсоны были суеверны, как и все другие факты, добытые во время ночной охоты. К тому времени, когда он улегся в постель, Джессика уже давно и крепко спала.

На протяжении следующих двух недель Локхарт проводил все вечера в рейдах по птичьему заказнику и полю для гольфа и собрал обширные досье о привычках, чудачествах, слабостях и неблаговидных делах каждого из обитателей домов на Сэндикот-Кресчент. Днем он бродил по дому и проводил целые часы в мастерской своего покойного тестя, возясь там с огромным количеством проводов, транзисторов и со справочником конструктора-радиолюбителя.

— Не понимаю, чем ты целый день занят, дорогой, — говорила Джессика, которая к этому времени уже перешла из компании по производству цемента в юридическую фирму, специализировавшуюся на делах о клевете.

— Обеспечиваю наше будущее, — отвечал Локхарт.

— При помощи громкоговорителей? Какое отношение они имеют к нашему будущему?

— Большее, чем ты думаешь.

— А этот передатчик, или что это там, — он тоже часть нашего будущего?

— Нашего будущего и будущего Вильсонов, которые живут рядом, — ответил Локхарт. — Где твоя мать хранит ключи от всех домов?

— Ты имеешь в виду те дома, что завещал мне папочка?

Локхарт кивнул, и Джессика принялась рыться в одном из ящиков на кухне.

— Вот они, — Джессика протянула ему ключи, однако заколебалась: — Но ты не собираешься что-нибудь украсть из этих домов?

— Конечно нет, — твердо сказал Локхарт. — Скорее наоборот, я им собираюсь кое-чего добавить.

— Ну, тогда держи, — и Джессика отдала ему связку ключей. — Только, ради Бога, не делай ничего противозаконного. Работая у «Гиблинга и Гиблинга», я поняла, как легко можно попасть в ужаснейшие неприятности. Вот знаешь ли ты, например, что если ты сочинишь книгу и напишешь в ней что-нибудь плохое о ком-нибудь, то этот человек может подать на тебя в суд иск на многие тысячи фунтов? Это называется клеветой.

— Жаль, что о нас никто ничего плохого пока не написал, — ответил Локхарт и добавил: — Если я когда-нибудь примусь за розыски своего отца, нам потребуются многие тысячи фунтов.

— Да, дело о клевете нам было бы очень кстати, правда? — мечтательно произнесла Джессика. — Но обещай мне, что не сделаешь ничего такого, что ввергло бы нас в неприятности, ладно?

Локхарт пообещал, и со всем пылом. То, что он задумал, должно было ввергнуть в неприятности других.

Но пока ему приходилось выжидать. Только через три дня Вильсоны вечером куда-то отправились и Локхарт смог проскользнуть через забор в их сад и затем в дом номер одиннадцать. Под мышкой у него была зажата какая-то коробка. Пробыв на чердаке дома около часа, он вышел с пустыми руками.

— Джессика, лапочка, — сказал он, — я хочу, чтобы ты пошла в мастерскую и подождала бы там пять минут, а затем сказала в этот передатчик: «Проверка. Проверка». Но сперва нажми на эту красную кнопку.

Локхарт снова проскользнул в дом Вильсонов, забрался на чердак и стал ждать. Вскоре в трех громкоговорителях, скрытых под теплоизоляцией из стекловолокна и соединенных с установленным в углу приемником, раздался голос Джессики. Но звучал он как-то загробно. Один из громкоговорителей был установлен над спальней самих Вильсонов, другой — над ванной, а третий — над свободной комнатой. Локхарт послушал, а потом спустился с чердака и вернулся домой.

— Иди спать, — сказал он Джессике, — я недолго. — Затем он устроился перед окном, которое выходило на улицу, и начал ждать возвращения Вильсонов. Они где-то неплохо провели вечер и вернулись в сильно приподнятом настроении. Локхарт дождался, пока у них в спальне и в ванной комнате зажегся свет, и только тогда решил подкрепить их веру в сверхъестественное. Зажав двумя пальцами нос и изменив голос, он зашептал в микрофон: «Я обращаюсь к вам из могилы. Слушайте меня. В вашем доме будет смерть, и вы присоединитесь ко мне». После чего он выключил передатчик и вышел на улицу, чтобы понаблюдать за результатом.

Мягко говоря, результат оказался подобен молнии. Во всем доме вспыхнул свет, и до Локхарта донеслись истерические вопли миссис Вильсон, более привычной к мягкой обстановке спиритических сеансов, нежели к голосам из загробного мира. Прячась в кустах азалии рядом с калиткой, Локхарт слышал, как мистер Вильсон пытался успокоить жену, однако это ему плохо удавалось, поскольку он и сам был явно встревожен и не мог отрицать, что тоже слышал слова о смерти, которая придет в их дом.

  43