36 
Роль Тофика в нашей программе работы с охватившим Шикасту кризисом требовала присутствия его в определенном месте в определенное время. Его устремления должны были быть направлены на занятие определенной — немаловажной — должности в законотворческой системе не только его страны, но в Совете организации, созданной рядом северных стран, долгое время одна с другой враждовавших, изуродовавших добрую часть планеты, а впоследствии как бы взявшихся за ум. Тофик должен был оказаться вроде как эталоном, личностью надежной, честной, незапятнанной. В эпоху всеобщей коррупции, персональной и коллегиальной, ему предстояло прославиться своей неподкупностью, надпартийностью, откровенностью.
Однако, едва лишь вылупившись из стен последнего своего образовательного учреждения (разумеется, элитного, инкубатора лидеров), он свернул в неверном направлении. Вместо поступления на стартовую должность в вышеупомянутый Совет он завербовался в правовое агентство, известное тем, что испекло нескольких политиканов.
Как раз окончилась Вторая мировая война (термин, принятый на Шикаете, см. «Историю Шикасты», тома с 2955 по 3015, «Век Разрушения»). Тофику довелось принять в ней участие, стать свидетелем жестокости, разрушений, страдания. Как и многие другие, он не избежал влияния увиденного и пережитого. Он видел себя в решающей роли, в совершенном согласии с планом, но умом его завладела сильнейшая из ложных идей тех времен — политика. И если бы он, хотя бы, стремился к власти, делая из нее культ, еще бы куда ни шло. Нет, он вообразил себя поборником добра ради добра, он стал идеалистом. Это слово обозначает тех, кто стремится к справедливости, а не к удовлетворению собственных потребностей за чужой счет.
Замечу в скобках, что те же устремления были присущи и значительному числу других наших граждан тех времен. Они следовали ложным, вредоносным путем, воображая, что они лучше других, тех, кто неприкрыто стремится набить собственную бездонную утробу, что они лучше знают, как справиться с практическими потребностями планеты. Они воображали, что их эмоциональная реакция на страдания Шикасты дает достаточную квалификацию для врачевания этих страданий.
С термином «политика» связаны такие производные, как «политические партии» и «политические программы». Почти все без исключения окунувшиеся в политику неспособны мыслить категориями взаимодействия, взаимовлияния различных сект («партий»), волей-неволей входящих в большее целое, в нацию, и далее — в группы наций, население планеты. Вступающий в «политику» напяливает шоры ослепляющей уверенности в исключительную непогрешимость, «правильность» определенной точки зрения. Придя к власти, такая секта («партия») почти всегда ведет себя так, словно владеет монополией на истину, и ее точка зрения — единственно верная. Единственная «хорошая». Когда Джон выбрал секту, он руководствовался идеалами Высокого, Доброго, Вечного. Он видел себя своего рода спасителем, лидером нации. С момента поступления в свою юридическую фирму он практически не встречался с людьми, мыслящими иначе, чем он. Наш персонал время от времени пытался на него повлиять, косвенно, разумеется, да куда там! Наши цели и образ мышления погрузились в его сознании настолько глубоко, что Тофик натыкался на них лишь во сне да в редкие минуты сомнений и тяжких раздумий.
Пришлось его временно списать со счетов. В случае, если он, Тофик — так решили на Канопусе — в результате каких — либо пока что непрогнозируемых процессов вдруг опомнится, «придет в себя» — такой и много подобных оборотов были в ходу на Шикаете, где в то время мы терпели существенные потери, дожидаясь, пока тот или иной исполнитель «придет в себя», «прозреет» и так далее — тогда можно будет к нему вернуться. Кадров у нас не хватало, силы рассеивались, а ситуация на планете складывалась — хуже некуда.
Одной из моих задач было наблюдать за Тофиком, оценивать его состояния и, по возможности, тактично напоминать о его миссии.
Тофику немногим более пятидесяти, то есть уже более половины жалкого отрезка, отведенного на жизнь шикастянам, позади. Оказалось, правда, что ему суждено было прожить несколько больше среднего срока. В возрасте семидесяти пяти лет его назначили представлять интересы пожилых людей. Почтенный представитель, ничего не скажешь.
Дом Джона Брента-Оксфорда находился в респектабельном районе города, образ жизни его можно было назвать умеренным, не чрезмерно вызывающим для ареала его проживания, хотя, как он сам с удивлением узнал позже, с точки зрения глобальной почтенного юриста можно было обвинить в преступной и постыдной распущенности, в бездумном расточительстве. Семей у него было всего две. Первая жена с четырьмя его детьми жила в другом районе, сам он жил со второй и еще двумя детьми. Все его дети росли испорченными, неприспособленными к ожидавшему их впереди. Жены посвящали свою жизнь поддержке горячо любимого супруга, его амбиций. Обе подпали под его влияние в такой же мере, как и многие другие, имевшие с ним дело. Этот человек всегда провоцировал окружающих на то, чтобы занять по отношению к нему определенную позицию: вызывал либо восторг, либо ненависть. Джон Брент-Оксфорд влиял на людей, склонял к добру или к злу, изменял их жизнь в хорошую или плохую сторону. Сочетанием противоположностей он напоминал выгоревший лес: почерневшая земля, сплошное разорение, и затем буйная свежая зелень, новые возможности, новые виды растений и животных…
36 
