88 
Поскольку лучше бедняге не становилось, я завернул его в одеяло и отнес к ветеринару. Тот сказал, что у кота рак. И что он вовсе не старик, просто от неблагоприятных условий жизни, от ночевок в холоде и сырости приобрел ревматизм.
Из сообщений Джохора
(В каком-то смысле эту информацию можно рассматривать как продолжение Дополнительных разъяснени и 1. — Пр имечание архивариусов.)
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ РАЗЪЯСНЕНИЯ
2
Много уже времени прошло с тех пор, когда обитатели Шикасты могли переносить жизнь свою без тех или иных вспомогательных средств. Почти с самого момента прекращения потока ВС они принялись глушить боль с помощью чего попало. Конечно, всегда были и индивиды, обходившиеся без этого.
Алкоголь и галлюциногены, дериваты опиума, какао, табак, химикаты, кофеин… Чего только они не применяли!
Однако данная область достаточно описана, подробная информация по этим вопросам имеется в наших архивах.
Сейчас мало кто сохраняет свою суть и стабильность. Могу определить то, что я имею в виду, точно теми же словами, что и ранее, описать… скажем, религию. Но главное ускользнет: ощущение, атмосфера.
Религии на Шикасте значат не меньше, хотя власть их утратила тираническую жестокость. Множатся новые секты. Но небеса Шикасты приподнялись. Планета послала своих обитателей на Луну, на поверхностях других планет действует аппаратура шикастян. Очень многие полагают, что Шикасту навестили обитатели иных миров. Слова, языки религии стали весомее, но в то же время приобрели уклончивость. Произнося: «Звезда, галактика, Вселенная, небо», — шикастяне используют те же слова, что и раньше, но означают эти слова уже не то, что сто лет назад. Религии потеряли определенность. Сто лет назад приверженцы какой-либо религии могли верить, что она лучше других, что они единственные люди на свете, которые «спасутся». Ныне это возможно, лишь если они наденут на себя шоры, не дающие взглянуть на собственную историю.
Национализм на Шикасте, который можно назвать новой верой, использующей энергию старых религий, ощущается весьма сильно, а новые нации появляются каждый день. И одновременно с этим появляются на свет мужчины и женщины, готовые умереть за химеру. И если еще одно-два поколения назад жители планеты могли мыслить в масштабах своей деревни, города, схватывая понятие нации, то теперь «нация» — понятие сильное, хищное, однако не менее сильно и понятие всего мира как чего — то, состоящего из взаимозависимых составляющих. Умереть за свою страну сегодня невозможно с той же убежденностью, что сто лет назад. Еще не так давно представители любой нации могли искренне воображать себя лучше, благороднее других. Но сейчас гражданин любой страны видит, что она ничем не лучше другой, что правит в ней та же ложь, что и в соседней и любой другой, теми же отвратительными методами, что и в любой другой. И точно так же она развалится, как и любая другая в грядущие последние дни.
Политические партии, возбуждающие те же эмоции, что и церковь, что и национализм, каждый день меняют воззрения. Ранее, возможно, иные члены этих политических сект верили в чистоту и благородство их устремлений. Но нагромождение постоянных предательств и разочарований, лжи и подлости, убийств и пыток, безумное метание курса не оставляют места вере.
Наиболее молодая из религий, наука, столь же лицемерная и негибкая, как и любая религия, создала технологию, образ жизни, склад ума — и все это крайне непривлекательного облика. Не так давно господин ученый воображал себя венцом человеческого мышления, авангардным бойцом знания, прогресса. И с соответствующим высокомерием глядел на копошащихся у его подошв двуногих мошек. Но теперь даже он начинает сознавать свое ничтожество, и загаженная им планета поднимает против него возмущенный голос.
Все идеи и верования, поддерживавшие человечество на протяжении многих столетий, рушатся, ветшают, растворяются.
Что же остается?
Конечно, шикастяне всегда блистали способностью заделывать бреши в крепостных стенах своей уверенности. Слабая по сути, ранимая природа их существования, подвергаемая бессчетному числу случайных воздействий, не контролируемых их жалким мозгом, беспомощность перед лицом космических штормов и непредсказуемых военно-политических эксцессов — все это заставляет их молиться, на что-то надеяться и множить формулы в своих лабораториях.
88 
