19 
Здесь же находилась и библиотека. В лихорадочном бегстве из Магазина номам все же удалось спасти и прихватить с собой около тридцати книг. Некоторые из них оказались очень полезными. Например, книга «Садоводство круглый год» была зачитана до дыр, а небольшой том под названием «Основы теории для начинающего инженера» Доркас выучил чуть ли не наизусть. Другие книги оказались, прямо сказать, чересчур мудреными, и номы нечасто заглядывали в них.
Войдя в библиотеку, Доркас застал Гримму за чтением одной из этих мудреных книг. Она покусывала большой палец, как всегда в минуты сосредоточенности.
Доркас не уставал восхищаться умением Гриммы читать. Она не только владела грамотой лучше остальных номов, но и обладала поразительной способностью понимать прочитанное.
— Нисодемус баламутит народ, — сказал Доркас, усаживаясь на скамейку.
— Я знаю, — пробормотала Гримма, не отрываясь от книги. — Слышала.
Ухватившись обеими руками за край страницы, девушка с усилием перевернула ее.
— Непонятно, чего он добивается, — продолжал Доркас.
— Власти, — сказала Гримма. — Понимаете, у нас возник вакуум власти.
— Не думаю, — неуверенно возразил Доркас. — Здесь я еще ни одного не видел. А сколько их было в Магазине! «Модель 6995 с набором насадок. Идеальная машина для уборки дома», — добавил он со вздохом, вспоминая знакомое объявление.
— Нет, я говорю не о вакуумном приборе для уборки дома — он называется пылесосом, а о вакууме власти, который образуется, когда некому руководить. Я читала об этом.
— А я? Разве я не руковожу? — жалобно проговорил Доркас.
— Нет, — отрезала Гримма, — потому что тебя никто не слушает.
— Что ж, спасибо тебе, утешила.
— Это не твоя вина. Номы вроде Масклина, Ангало и Гердера умеют сделать так, чтобы их слушали, а ты — нет.
— Вот как?
— Зато тебя слушаются гайки и шурупы. Этого не каждый может добиться.
Доркас задумался над словами Гриммы. Сам он никогда бы так не выразился. Следует ли расценивать это как комплимент? Доркас решил, что скорее всего — да.
— Когда люди попадают в сложные обстоятельства и не знают, что делать, всегда находится кто-то, готовый наговорить что угодно, лишь бы захватить власть, — сказала Гримма.
— Ну и пусть. Вот вернутся наши, и все встанет на место, — произнес Доркас куда более уверенно, чем чувствовал себя на самом деле.
— Да, они… — начала Гримма, но тут же умолкла.
Вскоре Доркас заметил, что у нее трясутся плечи.
— Что с тобой? — спросил он.
— Прошло уже целых три дня! — проговорила Гримма сквозь рыдания. — Никто еще так долго не отсутствовал! С ними наверняка что-то стряслось!
— Но ведь они отправились на поиски Внука, и у нас не может быть уверенности, что…
— А я так скверно с ним обошлась! Я рассказывала ему о лягушках, а он думал только о носках!
Доркас не совсем понимал, при чем здесь лягушки. Когда он беседовал с Джекубом, лягушки не встревали в разговор.
— Я уверена, он ничего не понял из того, что я хотела сказать, — пробормотала Гримма. — И ты тоже не поймешь.
— Ну, не знаю, — ответил Доркас. — Должно быть, ты хотела сказать, что когда-то мир казался простым и понятным, но вдруг ты обнаружила, что существует уйма необычных и интересных вещей и целой жизни не хватит, чтобы проникнуть в их тайну. Взять хотя бы биологию. Или климатологию. Понимаешь, до того как вы появились в Магазине, я возился с разными железками и не имел ни малейшего понятия об остальном мире. — Доркас потупился. — Я до сих пор так и остался невежей. Но зато я хотя бы невежа в том, что по-настоящему важно. Например, что такое солнце или почему идет дождь. Мне кажется, именно это ты и имела в виду.
Гримма высморкалась и улыбнулась, но лишь самую малость. Плохо, когда тебя не понимают, но еще хуже, если тебя понимают с полуслова, не давая тебе возможности вволю повозмущаться по поводу того, что тебя не понимают.
— Вся беда в том, — сказала Гримма, — что в его глазах я так и осталась девчонкой, которую он знал, когда мы жили в старой норе. Той самой непоседой, которая носилась повсюду, что-то стряпала, перевязывала pa… pa… pa…
— Ну, полно, полно…
Доркас всегда терялся в подобных ситуациях. Когда выходит из строя какой-нибудь механизм, его можно смазать маслом, подвинтить или, на худой конец, ударить по нему молотком. Номы требовали иного подхода.
19 
