Особенно,... 
113 
Царь пошел дальше, завернул за угол и оглядел статуи и саркофаги. Никогда еще за всю свою долгую жизнь он так не страдал. Он не имел права ходить здесь с этими мужчинами и женщинами, не имел права дышать с ними одним воздухом.
Он не мог думать о том, что делать дальше, куда идти. Если в ближайшее время он ничего не узнает, то окончательно свихнется.
Прошло, возможно, минут пятнадцать, а может, и меньше. Надо укрыть ее, да. Нет, увести ее из сада, пока не пришли люди. Женщина неподвижно лежала на солнце и что-то бормотала во сне.
Вцепившись в трость, Эллиот поднялся на ноги. Левая нога обрела чувствительность, а это значило, что снова вернулась боль.
Он пошел в спальню. Высокая старомодная викторианская кровать стояла возле правой дальней стены, на ее широкий москитный полог лился солнечный свет – ставни окон были распахнуты настежь.
Туалетный столик находился слева от окна. В левом углу размещался платяной шкаф, его дверцы со встроенными зеркалами были раскрыты, внутри виднелись вешалки с шерстяными пиджаками и пальто.
На туалетном столике стоял маленький переносной граммофон с рожком. Рядом, в специальном ящичке, лежали пластинки. «Изучаем английский», – гласили обложки. На других пластинках была записана танцевальная музыка. Пепельница. Несколько журналов и полупустая бутылка шотландского виски.
Через дальнюю дверь справа от кровати виднелась чистая ванная комната. Медный кран, полотенца.
Эллиот пошел в другом направлении и попал в другую комнату, которая северной стеной выходила в сад. В этой комнате все ставни были закрыты. Здесь темнокожая красавица хранила свой сценические костюмы и бижутерию. И все же один из гардеробов был завешан легкомысленными европейскими нарядами. Европейские туфли, легкие зонтики, пара немыслимых широкополых шляп.
Но зачем ему эта одежда, когда раненую женщину надо укрыть от посторонних любопытных глаз? Эллиот нашел обычную мусульманскую робу, которая была аккуратно сложена на дне гардероба. Так что теперь можно дать ей чистую одежду, если, конечно, Маленка согласится продать ее.
Он постоял в дверном проеме, восстанавливая дыхание. Посмотрел на королевское ложе, купающееся в солнечных лучах, на москитную сетку с завязанным сверху пышным бантом, которая очень напоминала корону. Все как-то зыбко, неестественно. Перед мысленным взором пронеслась сцена гибели Генри. Эллиот ничего не почувствовал, ничего – кроме холодного ужаса, от которого пропадало само желание жить.
Жажда жизни. В кармане у него лежал сосуд, в котором осталось несколько капель драгоценного эликсира.
И это тоже не вызывало никаких эмоций, не выводило из состояния транса. Мертвая уборщица в музее, мертвый Генри во дворе. И это существо, которое жарится на солнце!
Эллиот не мог заставить себя размышлять. Стоит ли пытаться? В одном он был абсолютно уверен: надо добраться до Рамзеса. Но где сейчас Рамзес? Что сделали с ним те пули? А те люди, которые вытащили его из музея, все еще держат его у себя?
Но сначала эта женщина; он должен вывести ее из сада и спрятать здесь, чтобы можно было убрать тело Генри.
Она ведь может напасть на людей, которые придут за Генри. И один ее вид способен их убить.
Возвращаясь во двор, Эллиот пытался навести в мыслях порядок. Они с Рамзесом никогда не были врагами. А теперь они союзники. И может быть… Но у него не осталось сил предаваться мечтам, надо сделать то, что задумано.
Эллиот сделал несколько осторожных шагов в сторону спящей на полу женщины.
Полуденное солнце жарило изо всех сил, и вдруг он испугался за нее. Эллиот посмотрел на нее и даже зажмурился: он увидел совсем не то, что ожидал.
Она стонала во сне; она мучилась по-прежнему, но это была совсем другая женщина, женщина потрясающей, изумительной красоты!
Правда, сквозь ее волнистые волосы на макушке виднелся большой участок белой кости, из челюсти выступал кусочек хряща. На правой руке вместо двух пальцев торчали голые кости, а из суставов по-прежнему сочилась кровь. И на груди все еще зияла огромная рана, обнажая белые ребра, прикрытые лишь тонкой мембраной крошечных капилляров.
Но лицо уже приобрело человеческий облик: округлые щеки розовели смуглым румянцем, изящно очерченные губы стали пунцовыми, кожа приобрела нежный оливковый оттенок.
Соски тоже были нежно-розового цвета, крепкие груди налились.
Что произошло? Требуется какое-то время, чтобы эликсир подействовал?
113 
