118 
Но он продолжал стоять на своем и только качал головой.
— Нет, все не так. Тебе не нужно это. Ты нашла уже свое предназначение, смысл своей жизни, иначе ты не была бы той, какой я тебя знаю — отзывчивой, любящей, увлеченной, счастливой, оттого что делаешь дело, которое очень мало кто из женщин может делать. Почти все женщины могут иметь семью, детей. Но ты — ты другая, ты не можешь довольствоваться такой жизнью, по сути дела, клеткой. Ты прошла другую школу. И именно так ты через какое-то время назовешь эту жизнь, которую хочешь посвятить исключительно мне одному. Клеткой! Ты слишком сильная и свободная птица, чтобы обречь себя на это, Онор. Ты должна расправить крылья и летать на свободе, таи, где хочешь, а не сидеть в клетке.
— Я готова пойти на это, — сказала она, побелев. Она все еще боролась, хотя уже поняла, что все ее усилия бесплодны.
— А я — нет. Если бы речь шла только о тебе, я бы, может, и рискнул. Но речь также идет и обо мне.
— Но с Беном ты обрекаешь себя на цепи куда более прочные, чем это было бы со мной.
— Но я никогда не смогу причинить Бену такую боль, какую в конце концов мне придется причинить тебе.
— Ты вынужден будешь отдавать ему все свое время и уже не сможешь бросить все и уехать помогать кому-то, кого ты встретишь в городе.
— Я нужен Бену, — сказал он. — Ради этого я и буду жить.
— А если я предложила бы тебе разделить твою ношу? — задала она вопрос. — Согласился бы ты жить со мной и делить наши потребности быть нужными?
— Ты мне это предлагаешь? — спросил он, неуверенный, что правильно понял.
— Нет, — сказала она. — Я не могу распределять тебя в равных долях с учетом пристрастий Бенедикта Мэйнарда.
— Тогда говорить больше не о чем.
— Что касается нас, да.
Он по-прежнему держал ее за плечи, и она не делала попытки освободиться.
— А что остальные, они тоже согласны, чтобы ты позаботился о Бене?
— Мы заключили соглашение, — сказал он. — И все согласны. Бен в психушку не пойдет, что бы ни произошло. Точно так же мы договорились, что жена Мэтта и его дети не будут голодать. Мы так решили.
— Вы все так решили? Или только ты и Нейл? Он признал точность ее замечания, горестно скривив губы и отвернувшись.
— Нам пора прощаться, — сказал он, и руки его скользнули наверх, к ее шее, большие пальцы поглаживали ее кожу. Он поцеловал ее, и в его поцелуе слились глубокая любовь и боль, признание неизбежности того, что должно случиться, и тоска потому, что могло бы быть. И еще в нем была страсть и воспоминания о той единственной ночи. Он был короток, этот поцелуй — так же короток, как сама жизнь.
Потом Майкл замер по стойке «смирно», улыбнулся, глядя ей прямо в глаза, повернулся на каблуках и ушел.
Канистра все так же валялась рядом; она тихонько опустилась на нее, чтобы не смотреть, как он исчезнет, и принялась внимательно разглядывать свои туфли, чахлые стебельки травы, бесчисленное множество блестящих крупинок, из которых состоял песок.
Вот все и кончилось. Разве могла она состязаться с Беном, с его потребностью в Майкле? В этом он был совершенно прав. Но как же он, наверно, одинок. И загнан в угол. Неужели так должно быть всегда? Сильного бросают в угоду слабому. Обязанность или это чувство вины, которое заставляет сильного служить слабому? Кто за счет кого? Это слабый требует или сильный предлагает себя по доброй воле? Сила порождает слабость или усиливает ее, а может быть, отрицает? Что же тогда есть сила и что — слабость? Он прав, она может жить без него. И что это означает, что она не нуждается в нем? Он любил ее за то, что она сильная, но не мог бы жить с тем, что он любил. Любя, он ушел от любви. Потому что не получал, не мог получить от этого удовлетворение, почувствовать полноту той жизни, которая ему была нужна.
Ей хотелось крикнуть ему: «Забудь про мир, Майкл, живи во мне! Со мной ты узнаешь счастье, о котором никогда не мечтал!» Да только просить об этом так же бесполезно, как просить луну с неба. Но, может быть, она сделала это намеренно? Выбрала объектом своей любви человека, чьим предпочтением в жизни было служить, а не любить? Первым ее чувством, когда он появился в отделении «Икс» было восхищение, и именно из него выросла ее любовь, из ее высокой оценки его как человека.
Каждый из них любил и ценил в другом силу, уверенность в себе, способность отдавать себя другим. Но эти же самые качества и оттолкнули их друг от друга, помешали им быть вместе. Одноименно заряженные частицы… Мой дорогой, мой самый любимый Майкл, я всегда буду думать о тебе, молиться за тебя, чтобы ты продолжал находить в себе силы.
118 
