Последние отзывы

  56  

Он уже разделся, как вдруг из кучи одежды, сваленной у ног, начинает звонить телефон. Покопавшись в шмотках, Генри достает мобильный.

— Привет, милый!

Наконец-то Розалинд! Счастливая минута! Голый, с мобильником в руке он опускается на неубранную постель, где несколько часов назад они предавались любви. От радиатора тянет горячим воздухом — словно ветер пустыни обжигает кожу. Слишком жарко, надо бы настроить термостат. Чувствует легкое — совсем легкое — возбуждение в чреслах. Если бы она сегодня не работала, если бы этот ее вежливый тихоня редактор не был помешан на свободе прессы, Розалинд была бы сейчас рядом с ним. Они могли бы заняться любовью. Провели бы в постели час-другой из этого субботнего дня. Секс в ранних зимних сумерках.

Лишь изредка, при благоприятном освещении и под правильным углом, зеркало в ванной напоминает Генри о его юности. Но Розалинд — в глазах мужа-однолюба — осталась почти такой же, как и двадцать пять лет назад. Ее можно принять за старшую сестру, но не за мать той, юной Розалинд. Надолго ли? Все, что составляет ее красоту, не меняется с годами: бледная, сияющая белизной кожа (кельтская кровь Марианны); тонкие, изящные брови; открытый, доверчивый взгляд зеленых глаз; все еще белоснежные зубы (его собственные становятся серыми) — безупречный ряд верхних и чуть асимметричные нижние, Генри эта детская кривизна даже нравится; потом манера улыбаться — в первый миг робко, затем — все шире и радостнее; естественный розово-персиковый цвет нежных губ; каштановые волосы, теперь коротко стриженные, сохранившие густую осеннюю рыжину. Она умеет быть серьезной и ироничной, но сохраняет при этом детскую веселость. Как многие после сорока, она порой с недовольной гримасой, устало качая головой, рассматривает себя в зеркало; самому Генри такие моменты знакомы. Все мы движемся в одном направлении. Естественно, она не очень верит ему, когда он говорит, что ее пополневшие бедра и грудь ему даже больше нравятся. Но это правда. Да, была бы она сейчас рядом!..

Но он догадывается, что она, в строгом черном костюме, в этот краткий промежуток между совещаниями думает совсем о другом, так что садится и прижимает трубку к уху, настраиваясь на серьезный разговор.

— Как у тебя дела?

— Судья не приехал — попал в пробку у моста Блэкфрайерс. Из-за демонстрации. Но он согласен. Мы получим то, что хотим.

— Он снимет запрет?

— Да. В понедельник утром, — торопливо и радостно сообщает она.

— Ты молодчина! — говорит Генри. — А твой папа?

— Не получилось забрать его из отеля. Все из-за этой демонстрации. На улицах черт знает что творится. Он приедет своим ходом, на такси. — Помолчав, она спрашивает уже другим тоном, без деловитой торопливости: — А как ты? — И в слове «ты», чуть-чуть нежно растянутом, Генри улавливает намек на сегодняшнее утро.

Выходит, он неверно оценил ее настроение! Генри уже готов сказать ей, что лежит нагишом на кровати и думает о ней, но решает, что с этим лучше повременить. Сейчас не лучший момент для секса по телефону: ему скоро уходить, ей тоже бежать на очередную встречу. И потом, сейчас есть более важные темы для разговора. А любовная игра подождет до вечера или до завтрашнего утра.

— Я сейчас приму душ, — говорит он, — а потом в Перивейл. — И поскольку это не ответ на ее вопрос, добавляет: — У меня все нормально. Уже скучаю по тебе. — Но этого тоже недостаточно, и он говорит еще: — Со мной тут кое-что произошло… встретимся — расскажу.

— Что такое?

— Ничего страшного. Расскажу при встрече.

— Ладно. Но хотя бы намекни.

— Сегодня ночью мне не спалось. Я подошел к окну — и увидел тот российский самолет.

— Милый мой! Представляю, как ты испугался! Что-нибудь еще?

Генри медлит, не зная, какой заголовок (так любит выражаться Розалинд) предпослать своей второй новости. Происшествие на дороге? Попытка избиения? Нервное заболевание? Наружное зеркало? Зеркало заднего вида?

— Я проиграл в сквош. Старею, наверное.

Она смеется:

— Нет, я чувствую, тут что-то еще. — Однако, судя по голосу, он ее успокоил. — Ты, кажется, кое о чем забыл, — говорит она. — У Тео сегодня большая репетиция. Несколько дней назад ты обещал сходить, я слышала.

— Черт! Когда начало? — Он не помнит, чтобы обещал что-то подобное.

— В пять. Там же, в Ледброук-Гроув.

— Тогда я побежал. — Он вскакивает с постели и направляется в ванную, прощаясь на ходу: — Люблю, целую.

  56