Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
63 
Она вынула пустышку.
– Какая же ты сука.
– Пусть так. Подпишешь бумагу?
– Не подпишу! – заорал сэр Джайлс, и кляп был тут же водворен на прежнее место.
– Не знаю, читал ли ты Шекспира, – сказала леди Мод, – но в «Эдуарде II» [20]…
Сэр Джайлс не помнил не только Шекспира, но и Марло, однако про печальную участь Эдуарда II помнил очень хорошо.
– Блотт, – обратилась леди Мод к садовнику, – посмотрите, нет ли там на кухне…
Но сэр Джайлс уже кивал головой. Он был готов подписать все, что угодно.
Блотт помог ему освободить правую руку, леди Мод достала из сумочки ручку.
– Вот здесь. – Она указала в документе место для подписи.
Сэр Джайлс расписался.
– Теперь здесь. И здесь.
Сэр Джайлс подписал и здесь, и там. Блотт заверил его подписи в качестве свидетеля. Затем сэра Джайлса опять связали.
– Вот и славно, – сказала леди Мод. – Я немедленно начинаю бракоразводный процесс, а ты разберешься с магистралью. Не выполнишь условие – пеняй на себя. И чтобы духу твоего не было у меня в усадьбе. Вещи твои я пришлю. – Она вынула пустышку. – Вопросы есть?
– Ты твердо обещаешь отдать мне фотографии и негативы, если я остановлю строительство?
– Конечно. У Хэндименов есть свои недостатки, но вероломство не из их числа: мы хозяева своего слова.
Леди Мод опять заткнула рот мужу пустышкой и завязала на затылке концы ленты, которая удерживала ее в этом положении. Потом сняла с него очки, поправила чепчик и удалилась.
На лестнице садовник и хозяйка столкнулись с миссис Фортби.
– Вы его не очень мучали? – спросила она, дрожа, как осиновый лист.
– Помилуйте, что вы. Просто дала ему подписать бумагу о том, что он согласен на развод.
– Ой, только бы он не разозлился. А то он иногда такие сцены закатывает.
– Смелее, смелее, – подбодрила леди Мод. – Вы же все-таки Няня Хлыстик – извольте соответствовать. Никакой жалости.
– Так-то оно так, – согласилась миссис Фортби, – только мне эта роль в тягость. Не умею я быть жестокой.
– Ах да, пока не забыла. Вот вам небольшой гонорар за содействие. – Леди Мод вынула из сумочки чек, но миссис Фортби покачала головой.
– Может, я и дурочка, может, я и скверная женщина, но и у меня есть свои принципы. Да и на что мне чек? Все равно забуду получить по нему деньги.
И она, опустив голову, стала подниматься по лестнице.
Сев в такси, леди Мод заметила:
– Джайлс недостоин такой женщины. Она заслуживает лучшей участи.
По дороге на вокзал Паддингтон, откуда отправлялись поезда на Уорфорд, леди Мод заехала на почту и направила господам Шефферу, Блоджеру и Вейзи документы о продаже акций.
20
В Хэндимен-холл они вернулись в два часа ночи, однако в парке было светло, как днем. В сиянии прожекторов рабочие не покладая рук устанавливали все новые и новые столбы. Одна сторона парка была уже целиком забрана изгородью. Подъехав поближе, леди Мод осмотрела строительство и похвалила управляющего мистера Феркина: строители времени даром не теряли.
– Видно, придется вам платить обещанную премию, – предупредил мистер Феркин. – Такими темпами мы закончим работу дней за десять.
– Да хоть за неделю. За деньгами дело не станет.
Довольная увиденным, леди Мод прошла в дом и поднялась в спальню. Теперь за деньгами действительно дело не станет. Утром она снимет с их общего счета в «Уэстленд банке» все до последнего пенни и положит на свой собственный счет в другом банке. Сэр Джайлс будет рвать и метать, но изменить он уже ничего не изменит. Сам же подписал документы о продаже акций – подписал, правда, не по доброй воле, однако в его положении другого выхода не было. На худой конец у леди Мод припасен еще один козырь – снимки Дандриджа. Надо будет заехать к этому простофиле и добиться от него признания, что Джайлс его шантажировал. Как только у нее на руках будут доказательства, автомагистраль обречена. Тогда и гадкие фотографии, сделанные Блоттом, не понадобятся. Сэра Джайлса упекут за решетку, место в парламенте освободится, в графстве пройдут дополнительные выборы – и дело с концом.
Но это уже не ее забота. Главное – она спасена. А вместе с ней и Хэндимен-холл. «Клин клином вышибают», – подумала леди Мод. Лежа в постели, она все размышляла, как это получилось, что она, такая бесхитростная женщина, ценящая домашний уют, мировой судья, уважаемый член общества, превратилась в шантажистку, опустилась до махинаций с непристойными фотографиями, вымогает подписи под угрозой пытки. Видно, в ней заговорила хэндименовская порода – даром, что ли, ее предки всеми правдами и неправдами пресекали попытки чужаков проникнуть в теснину?
63 
