Глава 13

Хатчмейер был в гнусном настроении. Его оскорбил автор он опозорился с яхтой, паруса пропали, а теперь еще Соня Футл никак не хотела признать его мужчиной и отнестись серьезно к его домогательствам.

— Да ладно тебе, Хатч, лапочка, — говорила она, — давай отложим, сейчас не время. Ну да, ты мужчина, а я женщина, слышала и не сомневаюсь. Честное слово, не сомневаюсь. Поверь мне, пожалуйста. Оденься и…

— Во что одеваться, все мокрое, — сказал Хатчмейер. — Нитки сухой нет. Хочешь, чтоб я схватил воспаление легких и умер?

Соня покачала головой:

— Вот сейчас вернемся домой, переоденешься — и сразу тебе станет тепло и сухо.

— Домой, это, конечно, раз-два — и вернулись, на парусе, перевешенном через борт. Мы же ходим кругами, и все. Перестань упрямиться, милая…

Но Соня упрямилась. Она вышла на палубу и окинула глазами горизонт. Хатчмейер, малиново-голый и дрожащий, торчал в двери каюты; он все-таки еще раз попробовал добиться своего.

— Ну, ты женщина, — сказал он, — женщина на все сто. Я тебя по-настоящему уважаю. В смысле, что я…

— Ты женат, — сказала Соня напрямик, — вот тебе и смысл. А у меня жених.

— У тебя кто? — потерялся Хатчмейер.

— Слышал, слышал. Жених. Зовут Питер Пипер.

— Этот полуду… — Но Хатчмейер не закончил: берег вдруг стало хорошо видно. При свете горящего дома.

— Смотри-ка, — сказала Соня, — вон кто-то здорово дом обогревает.

Хатчмейер схватил бинокль и уставился в него.

— Что значит «кто-то»? — тут же заорал он. — Это не кто-то! Это мой дом!

— Это был твой дом, — поправила Соня и вдруг сообразила, что происходит. — О, господи боже мой!

— Вот именно! — рявкнул Хатчмейер и бросился к стартеру. Мотор зарычал, и яхта двинулась. Хатчмейер вертел штурвал, пытаясь держать на пожар. Но с левого борта свисал парус, и «Ромэн дю Руа» забирала влево. Пыхтящий голый Хатчмейер напрасно силился спрямить курс.

— Надо парус долой! — крикнул он, и в этот миг на фоне пожара возник полыхавший огнем черный катер: он мчался прямо на них. — Сейчас нас этот ублюдок протаранит! — завопил Хатчмейер, но катер доказал его неправоту, взорвавшись. Сначала вспыхнули канистры в рубке, и по воздуху полетели горящие обломки; потом взорвались баки с горючим, и взлетел остов. Взрыв озарил длинную черную массу, подброшенную в воздух; она с грохотом обрушилась на бак яхты. «Ромэн дю Руа» вскинула корму, осела и стала погружаться. Соня, вцепившаяся в леер, оглянулась вокруг. Корпус катера тонул и шипел. Хатчмейер куда-то исчез, и секундой позже Соня была в воде, а яхта перевернулась и боком пошла ко дну. Соня отплыла подальше. Ярдов на пятьдесят море было освещено пылающим бензином, и в этих жутких отблесках Соня увидела Хатчмейера, колыхавшегося позади. Он держался за деревянный обломок.

— Ты как, в порядке? — позвала Соня.

Хатчмейер заскулил. Он явно был не в порядке. Соня подплыла к нему и остановилась, держась на воде без малейшего усилия.

— Помогите, помогите! — вскрикивал Хатчмейер.

— Спокойно, — сказала Соня, — без паники. Ты плавать-то умеешь?

Хатчмейер вылупил на нее глаза.

— Плавать? Что значит «плавать»? Конечно, умею. Сейчас я что, по-твоему, делаю?

  52