16 
— Ничего живу, неплохо. Пенсия у меня хорошая, да я же еще работаю, сторожу базу — сутки через двое… Жениться собрался, — неожиданно сообщил он.
Язвительный дядя Василий прищурился: — А не рассыплешься, Георгий Спиридонович? До женитьбы-то? Ты ведь сестре-покойнице ровесник.
— Небось… — даже не глянул на него дядя Гоша. — Я еще в баню кажную неделю хожу, дак по три раза на полок залажу. Молодые не выдерживают. — И продолжил о своей жизни: — Телевизор купил, два костюма себе справил. Глянь-ко вот — как тебе костюм? — он поднялся в рост.
Костюм на дяде Гоше был хороший: двубортный, солидного, сдержанного цвета. И рубашка хорошая — в полоску. И галстук. Артамонов невольно залюбовался дядькой, особенно лицом его — грубой резки, но по-своему красивым, внушительным.
Дядя Василий, хотя годами был помоложе, выглядел изношеннее: черты лица помельче, стершиеся, и сам пожиже, и одет позатрапезнее.
Выпили еще маленько. Водка никого не брала. Она, вообще, — Артамонов замечал, — в напряженные моменты жизни не хмелит, отупляет только и тем поддерживает.
— Петрович, а помнишь, как мы с тобой когда-то сиживали? — спросил дядя Василий. — Ох, и говорили! Всю жизнь, бывало, переберем.
Это было, верно. Давно очень, в студенческие годы Артамонова. Дядя Василий, когда Артамонов приезжал на каникулы, непременно зазывал племянника к себе, брал «белоголовку», и просиживали они над этой бутылкой до петухов. Молодой тогда еще дядя Василий был азартнейшим спорщиком, человеком обостренной любознательности и дотошности. Во всем ему хотелось разобраться: и в жизни, и в политике — внутренней и международной, и в истории, и в будущем человечества. Артамонова он заманивал, чтобы попытать: как на этот счет молодежь думает, передовое студенчество? Уважал в племяннике человека, по его мнению, грамотного, начитанного: Артамонов, как-никак, первым вроде прикоснулся к высшему образованию.
— Ну дак ты ведь политиком был тогда, — усмехнулся дядя Гоша. — Все переживал, что врагов народа мало переловили.
Это был удар под ребро. Дядя Василий, точно, к врагам народа большой счет предъявлял. В сорок первом году пришлось ему тяжело отступать, несколько раз попадал он в окружение и во всех тогдашних бедах винил исключительно врагов народа.
— Зато ты, Георгий Спиридонович, теперь у нас политик, — огрызнулся он. И повернулся к Артамонову. — Он знаешь, до чего додумался, Тимофей? Седой своей башкой? Заявляет, что запросто смог бы… ну, это… ты понимаешь, — дядя Василий подмигнул выцветшим голубым глазом.
— Да ты не мигай, — сказал дядя Гоша. — Говори прямо. Я ведь тоже партейный, я не боюсь. Я сроду ни черта не боялся. — Хвастлив был дядя Гоша по-прежнему.
— В общем, — понизил голос дядя Василий, — говорит, старый дурак, что государством сумел бы управлять. А? Как тебе это?
— А что, — хмыкнул дядя Гоша, — прынца какого-нибудь встренуть… Миллионера американского. Что я — американцев не видел? Я на них насмотрелся, когда с союзниками в сорок пятом соединились. Там, может, и прынцы были. Черт их разберет.
— Bo! — уставил на него палец дядя Василий. — Слышишь?.. «Прынца»… «встренуть»… А вопрос решить — всенародный? А выступление сделать? С Картером каким-нибудь поговорить?.. У тебя какое образование? Три класса — четвертый коридор!..
— Во-первых, ты меня не снижай, — сказал дядя Гоша. — У меня школа мастеров сталеварения — раз! — он загнул палец. — Жизненный опыт. Война. Руководящая работа…
Дядя Василий заерзал на стуле:
— Руководящая! Хо-хо! Бригадир грузчиков — вот твой потолок. Над десятью пьянчужками покомандовал.
— Бригадиру тоже голову надо иметь… А насчет выступления — дак что я, выступления не составлю? Мне только — чтобы ошибки кто поправил. Вон Тимофея возьму в секретари. Как, Тимофей, пойдешь?
— Нет, дядя Гоша, — уклонился Артамонов. — Я не гожусь.
— Но-но! Брось. Я ведь газеты тоже просматриваю, и свои, и центральные. Натыкаюсь, случается, на твои статейки. Подходяще пишешь. Кому как, а мне бы сгодился… Другое дело, что тебе, может, в секретари зазорно. Дак они так и не называются. Называется — помощник.
Такого оборота дядя Василий не ждал. Не предполагал, что у шурина все рассчитано. Особенно его подрезала ссылка на Артамонова. С племянником дядя Вася сам, еще лет двадцать пять назад, государственные проблемы разрешал. И вроде вполне успешно.
16 
