Особенно,... 
74 
Офицер в синем мундире держал шляпу в руках. Вид у него действительно был виноватый. Но этого недостаточно! Все эти месяцы, с тех пор как Пэйс научил ее чувствовать, ее эмоции пребывали в хаотическом беспорядке, и сейчас раздражение взяло верх над страхом, и она резко ответила:
– Знаю, однако вы не должны отнимать у нас все наше имущество и думать при этом, что мы сумеем пережить зиму. Вы знаете, как сильно мы пострадали, когда генерал Бербридж издал приказ, чтобы мы продали всех свиней. Да, я знаю, что вы должны есть и что генерал боялся, как бы излишки продовольствия не оказались в руках мятежников, но цены были просто грабительские. Мы едва можем заплатить налоги. А теперь вы хотите украсть наших лошадей, лишив нас всякой возможности возместить потерю. Не понимаю, почему только мы должны приносить жертвы. Неужели ваши семьи отдали все, что имеют, ради этой войны?
Говоря, она расстегивала жилет и галстук Карлсона, но знала, что военные слушают ее очень внимательно, неловко переминаясь с ноги на ногу в тяжелых сапогах.
– Но нам сказали, что в этом доме живут мятежники, мисс. А там, откуда мы родом, мятежников нет. Огайо крепко поддерживает федералов.
Дора опять нащупала пульс Карлсона и, нахмурясь, посмотрела на офицера:
– Сын этого человека был тяжело ранен во время наступления федеральной армии на Атланту. Он даже сейчас воюет в армии генерала Шермана, возможно, разоряя дома родных и друзей. Вы должны, наконец, понять, что вынуждаете нас воевать против нашей собственной родни, когда требуете военных действий против Юга. Все в Кентукки были на стороне Союза, пока вы не стали обращаться с нами, как с пленными. И разве вы можете понять, что испытывает этот человек? Ему пришлось отдать всю свою собственность на нужды войны, которой он никогда не хотел.
Молодые солдаты смутились, глаза у них забегали, им не хотелось встречаться с ней взглядом. Офицер, человек постарше, сухо ответил:
– Если это дом сторонника федеральных властей, вы получите равноценное возмещение убытков за своих лошадей. Они необходимы армии, чтобы передвигаться. Все должны чем-то жертвовать.
– Вы должны оставить нам одну лошадь для повозки. В доме живут больные люди, малые дети. Мы должны иметь возможность ездить в город. И вы, конечно, сами понимаете, что это необходимо.
– Я понимаю одно, что в доме живет воинственный старик, который цепляется за своих рабов, словно они животные.
Офицер уже рассердился:
– Линкольн не позволяет нам забирать рабов с собой, но позволение на то, чтобы брать животных, у нас есть. Однако кентуккийцы считают, что можно служить и нашим и вашим, а так не получится. И вашему отцу пора к этому привыкать.
И офицер неодобрительно кивнул на тяжело дышавшего человека, распростертого на постели.
– Но он болен и стар, и вы не имеете права так говорить.
Дора хотела еще кое-что прибавить, но увидела в двери холла встревоженные лица. В комнату вошла, топоча ножками, Эми и воззрилась на высоких солдат, словно это были какие-то диковинные деревья, внезапно выросшие специально, чтобы удивить ее. Делла осталась в коридоре и ломала от волнения руки. Там же стояла и Энни, и еще несколько женщин из лачуг в ожидании развлечения, которое для многих заключается в неминуемой трагедии, и лица их выражали весь аспект чувств от ужаса до торжества.
Дора наклонилась и подняла ребенка. В последние несколько дней у нее от работы стала часто болеть спина, но было еще достаточно силы, чтобы держать девочку на руках. Она поцеловала ее в щечку и постаралась говорить как можно любезнее и спокойнее:
– А теперь я бы попросила вас уйти. Здесь нет мужчин, чтобы защитить нас, и ваше присутствие причиняет беспокойство. Жена брата Карлсона – инвалид, и ее нельзя будить. Если вы должны взять наших лошадей, то я настаиваю, чтобы вы за них заплатили. Будет легко подтвердить, что Пэйсон Николлз служит офицером в федеральной армии. Как видите, вряд ли меня можно принять за мятежницу. Остается лишь один сердитый старик, но вы же знаете, что у него есть основание сердиться. Я требую от вас честного слова, сэр, что вы все так и сделаете.
Офицер окинул взглядом легкую фигурку Доры, посмотрел на руки, вцепившиеся в детское платьице, и решительную линию подбородка, в ее лицо под простым муслиновым чепчиком. Девушка не имела права требовать от него чего-либо, но она это сделала, что как будто произвело на него впечатление. Он не знал, какое положение она занимает в доме, но кивнул в знак согласия. – Хорошо, мисс. Мы оставим вам ездовую лошадь и заплатим сполна за тех, что заберем. Надеюсь, что с мистером Николлзом все будет в порядке. Он отвесил поклон и удалился.
74 
