Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
92 
В течение всего марта и апреля шла рекламная кампания, тщательно разработанная мозговым центром Департамента, который закупил рекламное время на всех каналах. Превозносился общий настрой Марша Тысячелетия, в мельчайших деталях перечислялись все возможные трудности для его участников, давалось исчерпывающее описание того, как государство намерено эти трудности устранять. Короткие и выразительные рекламные ролики и клипы настраивали участников на нужный лад. Им объясняли, как экипироваться, как духовно и физически подготовиться к Маршу. Прилавки супермаркетов и магазинов были завалены бесплатными проспектами, в которых имелись маршрут похода, транспортные схемы, указания, какой дорожкой выйти из дома и какой вернуться домой, листки с советами, что взять с собой в дорогу, а что оставить дома, и как лучше обуться, и что на себя надеть, и какой лучше выбрать головной убор. Была предусмотрена даже на редкость зажигательная песенка, исполняемая на счет «два-четыре» и называвшаяся просто «Марш Тысячелетия»; сочинил ее по специальному заказу Сальваторе д'Эстрагон, новый оперный гений, получивший в музыкальных кругах прозвище Водка-с-Пивом. И будь он хоть каким кутилой, – решил про себя Моше Чейзен, прослушав сие произведение, – но, несомненно, это лучшее музыкальное выражение патриотизма, какое только было сочинено с тех пор, как Элгар написал свои «Блеск и Торжественность».
Джошуа Кристиана доставили в Нью-Йорк в середине мая, когда ветер еще завывал на мрачных улицах и последний снег лежал на промерзлых газонах, – ведь зима была такой длинной и холодной… От краткой поездки из Нью-Йорка к себе домой в Холломан он отказался, хотя Мама и умоляла. Все его занятия в Нью-Йорке сводились к тому, что он сидел у окна своей комнаты в высотном здании на улице Пьер и считал дорожки, вьющиеся по Сентрал-Парку до пешеходов на этих дорожках. И, конечно же, ходил. Хождений своих он не оставил.
– Джудит, он так болен, – сказала Мама, когда он лег спать в первую свою ночь в Нью-Йорке. – Что нам делать?
– Ничего, Мама. Ничего не поделаешь.
– А больница? Он ведь мог бы полечиться? – спросила она без особой надежды.
– Болен… Вряд ли это подходящее слово, – сказала Карриол. – Он просто отошел от нас. Не знаю – куда, да и сам он едва ли знает. Но можно ли назвать это болезнью? Даже душевной? Никогда не слышала о таком заболевании. Знаю одно: от чего бы он ни страдал, – вылечить себя сможет только он сам. Вот закончится Марш, и он, надеюсь, согласится куда-нибудь уехать, чтобы хорошенько отдохнуть. Шутка ли – восемь месяцев без отдыха!
Говоря это, Карриол уже прекрасно знала, что Кристиан действительно собирается отдохнуть. Все уже было подготовлено: частный санаторий в Палм Спрингсе, сбалансированный режим, диета и гимнастика, набор развлечений. Спустя неделю после случая на водопаде Сайск она отослала своих «ангелов» назад в Вашингтон; в них не было необходимости. Она, конечно, ругала себя за эту безумную вспышку, но та, без сомнения, сослужила свою службу: притушила в Кристиане источник пламени, который постоянно грозил стать вулканом.
Планировалось, что Джеймс и Эндрю с женами прибудут в Нью-Йорк для организации Марша Тысячелетия, но первой из Холломана приехала Мэри. И сразу показалась Маме похожей на Джудит. О, это была не прежняя Мэри! Хотя Мама никак не могла понять, в чем переменилась ее дочь.
По пятам за Мэри прибыли и остальные. Оба младших брата, впервые уйдя из-под опеки Джошуа и Мамы, быстро приобрели самоуверенность и предприимчивость. Они вкусили той особой свободы, когда вольны были вносить поправки в идеи Джошуа, чтобы подогнать их под свои собственные идеи, не опасаясь, что об этих вольностях донесут Джошуа. О, идеи Джошуа были удивительны, но они столь же не сочетались с образом мыслей иноземцев, сколь подбираемые им слова невозможно было перевести на иноземные языки. Мириам тоже раскрепостилась. И только Марта так и осталась прежней Мышкой.
Когда они приехали, Джошуа, конечно же, в гостинице не оказалось: он опять где-то ходил; а к тому времени, когда он вернулся, первые восторги их встречи с Мамой уже схлынули. Карриол предпочла удалиться: ее последний оплот, отель, тоже был оккупирован семейством Кристианов.
Теперь Мама могла отдохнуть в кругу детей. Правда, счастливого отдыха не получилось. Она не переставала удивляться тому, каким стало ее семейство. А ведь в это же время два года назад… За долго до этой трудной зимы, задолго до Джудит, до книги. Это все книга! Все из-за этой книги! «Божье проклятие» – вот уж правда подходящее название. Бог проклял христиан. И меня тоже. Но что я сделала? Чем навлекла Его гнев? Пусть я не бог весть что, довольно нудная женщина, действую людям на нервы, но чем же я заслужила проклятье? Одна вырастила своих дорогих крошек, я никогда не сдавалась, никогда не просила пощады, никогда не теряла веры в будущее, никогда не оставляла себе времени на личную жизнь, не искала ни мужа, ни любовника, ни даже какого-нибудь хобби. И все-таки проклята. Остаток жизни мне придется провести с дочерью, и это будет адом для меня, потому что она ненавидит меня так же яростно, как и старшего моего, а я и знать не знаю, почему…
92 
