22 
– Проклятье, как я это ненавижу, – бросила она раздраженно, когда они пытались укрыться в ее машине. Фотографы, однако, не отставали. – Почему нас не оставят в покое? Зачем они это делают? – Фэй любила уединение. Такое, конечно, случалось и прежде, но на сей раз она даже не состояла в связи с Бардом, и вообще это их второе свидание.
– Но вы же, Фэй, – сенсация, и с этим ничего не поделаешь. – Он подумал: может, она против того, что ее связывают с ним, может, у нее кто-то есть? Раньше он об этом не задумывался, и по дороге к ней домой озабоченно спросил: – А это не помешает вам в отношениях с кем-то другим?
Фэй улыбнулась, прочитав суть вопроса в его глазах.
– Не в том смысле, в каком вы думаете. Я вообще не люблю этого, особенно когда отдыхаю. – Она была раздражена и очень утомлена.
– Тогда надо всегда держать в секрете, куда мы едем.
Она кивнула, но оба забыли про этот обет уже на следующий вечер. Вард заехал за ней на своем «дюзенберге», купленном еще до войны. Это был тот самый автомобиль, о котором говорил тогда швейцар из «Сиро», – более красивой машины Фэй никогда не видела.
В тот вечер он повез ее в «Мосамбо», и Чарли Моррисон, седовласый хозяин, выбежав навстречу, целовал Варда, обнимал его, хлопал по плечу, тряс за руку. Как и все, он был в экстазе от того, что Вард вернулся живой и невредимый. Пока Фэй разглядывала публику, появилась еще одна бутылка шампанского. Конечно, актриса бывала здесь и раньше, это самое шикарное место в городе, здесь был сад, где летали редкие птицы, в центре зала танцевало несколько пар, входили и выходили известные кинозвезды.
– Думаю, наше появление тут не останется незамеченным. Чарли мог вызвать газетчиков, – озабоченно проговорил Вард. – Вы очень огорчитесь, Фэй? – Он подумал, что вряд ли она обрадовалась фотографиям на четвертой полосе в «Лос-Анджелес таймс», зафиксировавшим их выход из отеля «Беверли Хиллз» после вчерашнего коктейля, а затем побег к автомобилю.
Но она только улыбнулась.
– У меня такое чувство, Вард, ЧТО вы не способны оставаться в тени. – Они оба понимали, что это правда. – И вообще, меня это не очень беспокоит. Нам нечего скрывать. Конечно, хорошо бы сохранить инкогнито, но увы… – Она размышляла об этом накануне и решила – черт с ним, в конце концов, им и впрямь нечего скрывать.
– Мне и раньше было наплевать. – Он маленькими глотками потягивал искрящееся вино. Обычно он галлонами пил шампанское. – Так уж принято. Если ты наследник кораблестроительного концерна и водишь сделанный на заказ «дюзенберг»…
Фэй рассмеялась:
– Да, не знала я, встретив на Гвадалканале молодого приятного лейтенанта, что он испорчен до кончиков ногтей, развлекается с утра до ночи и пьет шампанское ведрами…
Она поддразнивала его, и он ничего не имел против – ведь это была чистая правда. Вард понимал, что в каком-то смысле война пошла ему на пользу. Четыре самых тяжелых года в своей жизни он провел на фронте и доказал себе, что способен выдержать трудности, опасности, несчастья, неудобства. За все это время он ни разу не пытался извлечь выгоду из своего имени, хотя, конечно, и там некоторые знали, кто он такой.
Потом была девушка, на которой он женился. Сперва он думал, что после ее смерти никогда не придет в себя. Горе придавило его, казалось невыносимым. И вдруг появилась Фэй – в зените славы, но удивительно земная и, безусловно, очень талантливая. Вард был рад, что Фэй вначале ничего не знала о нем. Она иначе повела бы себя с ним, сразу сочтя повесой. Временами он таким и бывал, любил поразвлечься, но в то же время был способен и на серьезные поступки, как потом стала понимать Фэй. Этот человек так же многомерен и многогранен, как и она сама. Они были – пара. Обоим нравилось друг в друге то, кем они были на самом деле, а не то, что имели. Они были хорошей парой во многих смыслах, и Хедда Хупер с Луэллой Парсонс быстро это заметили.
– Какова цель вашей жизни, мисс Прайс? шутливо спросил Вард за четвертым бокалом шампанского. Казалось, спиртное никак на него не действовало, но Фэй понимала, что лично ей следует уменьшить дозу, иначе она опьянеет, чего с ней раньше никогда не случалось. – Что с вами будет через десять лет?
Казалось, он спрашивает серьезно, и она свела тонкие брови на переносице. Занятный вопрос.
– Вам это действительно интересно?
– Конечно.
– Точно не знаю, но когда я думаю об этом, передо мной возникают два пути, две дороги в разные концы, и я еще не уверена, какую именно выберу.
22 
