Особенно,... 
79 
Латинос при мысли асвоем бригадире проглатывает язык.
Белый смотрит на Леннокса и Тианну — свидетелей наезда, ищет поддержки. Леннокс избегает его взгляда.
— Нет, вы видели? Сэр, я к вам обращаюсь!
Белый настырен, Леннокс вынужден остановиться и по-смотреть ему в лицо.
— Я говорю, вы видели? Засвидетельствовать сможете? — Впрочем, белый зря изображает праведный гнев — не на того напал.
— Видел. — Леннокс смотрит на истца, переводит глаза на строителя. Снимает солнечные очки, цепляет их на рубашку и вперяет в белого тяжелый взгляд. — И настоятельно рекомендую вам извиниться перед этим джентльменом. — Он кивает на латиноса.
Голос у Леннокса такой властный, что белый пятится к своему «порше». Темные круги у него под мышками раздаются еще на миллиметр. Лицо, по крайней мере та его часть, что не скрыта очками, становится тоном багровее.
- Но я...
— Вы не правы. Либо вы сейчас извинитесь, либо я буду вынужден принять меры.
— Кто вы, черт побери, такой?
Леннокс делает шаг вперед, теперь ему видны бегающие влажные глаза под темными очками. Удостоверяется в наличии злобы и расовой ненависти. Сцена успела привлечь любопытных.
— Я сейчас не при исполнении. Вы приглашаете меня в свидетели. Я считаю это личным вызовом. Простое «извините» в адрес пострадавшего джентльмена и мы мирно разойдемся. В противном случае увидите, куда я заведу дело. Так что выбирайте.
Блондин переводит взгляд с Леннокса на латиноса. Последний изумлен не меньше своего обидчика.
— Извините... Я думал, впишусь... Я всего неделю на этой машине езжу... да еще чертова парковка вечно под завязку забита...
— Все в порядке, — лепечет латинос. Прежде чем усесться за руль, он делает неловкий благодарный жест в адрес Леннокса.
Белый ретируется в свой кабриолет, давит на газ. Леннокс поднимает голову, в глазах мельтешат хвостатые красно-зеленые вспышки. Он поспешно надевает солнечные очки, оглядывается на «Омаровый ресторан Каннингема», к которому ведут все местные дороги.
— А клево ты отбрил этого козла, — одобрительно замечает Тианна.
— Козел и есть, — заговорщицки улыбается Леннокс.
— Так ты, значит, коп? Ну, в Шотландии? — Тианна почти не скрывает разочарования. — Это ты имел в виду, когда сказал, что не при исполнении?
— Хуже, — привычно лжет Леннокс. — Я в страховой компании работаю. Этому типу в крутой тачке еще повезло. Мог бы на такие деньги попасть, десять лет бы не расплатился.
— Тебе нравится твоя работа?
Замешательство равносильно крушению поезда. В Шотландии синие воротнички внушают своим детям — из лучших побуждений — ничего не рассказывать полицейским. Вряд ли в Штатах дела обстоят иначе, вдобавок Тианне известно, чем зарабатывает на жизнь Диринг.
— Ну да, нравится, только сейчас у меня отпуск и хотелось бы отключиться. — Леннокс осекается, не желая множить ложь. — Умираю от жажды. А ты? — Он указывает на ресторан.
— Но... — Тианна, в свою очередь, указывает на гавань. — Но ведь Четова яхта вон там, сразу за углом.
— Я не дойду, у меня в горле пересохло, — стонет Леннокс.
— Неудивительно, — язвит Тианна. — Горлышко бо-бо, да?
— Ну да.
— Ну да, — звонко повторяет Тианна и встряхивает волосами. — Нуда! Обожаю, когда ты говоришь «ну да». Скажи еще раз!
— Ну да, — пожимает плечами Леннокс. Девочка хихикает,
они вместе идут к ресторану.
У Леннокса действительно горлышко бо-бо — впрочем, как обычно, — но он хочет выяснить, что известно Тианне, прежде чем передать ее Чету с рук на руки.
В баре роскошь прет изо всех щелей. Кого ни попадя в этом уравнении не учитывают, сразу нейтрализуют, как случайный запашок в ослепительном гостиничном туалете. Леннокс с Тианной садятся за столик. Тианна заказывает диетическую пепси, Леннокс следует ее примеру, хотя на самом деле ему хочется пива. «Ни за что детей не заведу. Свадебную церемонию выдержу, дом построю, какой Труди захочет. Но никаких детей».
Чем, интересно, сейчас занята Труди. Кажется, уже неделя прошла с тех пор, как он в это дело ввязался. Однако энтузиазм чуть не переливается через край, особенно при мысли об инциденте на парковке. Леннокс явно делает успехи; во всяком случае, в ситуации с пижоном он вел себя умнее и эффектнее, чем с семейством на заправочной станции. «К черту. Сам нарвался. Таких лечить надо». Ленноксу снова хочется жить, ощущение знакомое, оно появлялось дома, в Шотландии, на работе — привкус праведного гнева на языке. Сейчас оно подогревает мысль, что некто все-таки заплатит за преступление.
79 
