Последние отзывы

  44  

— Трудно говорить, — пробормотал Морис, и его голос прозвучал безжизненно.

— Я уверен, что ты с ним не был знаком, — сказал Опасный Боб. — Мне иногда не хватает его. Он стал замечательной крысой, когда наконец-то смог заговорить.

— Хм. Ты был с ним знаком, Морис? — спросила Персик, буквально пригвоздив его взглядом к стене.

Лицо Мориса непрерывно меняло своё выражение. Но в какой-то момент он собрался с духом и сказал: — Да! Я его сожрал! Остались только лапы, зелёная желеобразная штучка и отвратительный фиолетовый комок, о котором никто не знает, что это такое! Я был просто котом! Я ещё не научился думать! Я ничего не знал! И я был голоден! Кошки едят крыс, так устроен мир! Это не было моей виной! И он сожрал какую-то магическую дрянь, а я сожрал его, и это меня и изменило! Знаете вы, каково это — смотреть на зелёную желеобразную штучку новыми глазами?! Это отвратительно! Иногда, тёмными ночами, мне кажется, что я его слышу откуда-то из глубины! Ясно?! Довольны?! Я не знал, что он — личность! Я его сожрал! Он сожрал магической дряни, а я сожрал его, и поэтому я тоже стал Изменённым! Я сознаюсь! Я его сожрал! Это не моя вииинаа!

А потом стало тихо. Через какое-то время Персик сказала: — Да, но это было давно, верно?

— Что? Ты хочешь меня спросить, не жрал ли я кого-то после этого? Нет!

— Но тебе жаль того, что случилось? — спросил Опасный Боб.

— Что? А как ты думаешь? Иногда мне снятся кошмары, в которых я отрыгиваю, и тогда…

— Ну, тогда всё в порядке, — сказала маленькая крыса.

— В порядке? — повторил удивлённый Морис. — Как это может быть в порядке? И знаешь ты, что хуже всего? Я кот! Коты слоняются кругом и ни о чём не жалеют! Коты не чувствуют себя виноватыми! Знаешь ты, каково это, спрашивать "Эй, еда, ты умеешь говорить?"? Коту не положено так себя вести!

— Но и мы не ведём себя так, как положено себя вести крысам, — ответил Опасный Боб. Грустная тень опять легла на его лицо. — До сих пор не вели, — вздохнул он.

— Всё перепугались, — сказала Персик. — А страх заразен.

— Я надеялся, что мы можем быть чем-то большим, чем просто крысы, — продолжил Опасный Боб. — Я думал, мы можем быть чем-то большим, чем существа, которые пищат и мочатся, что бы об этом ни говорил Окорок. Но теперь… Где все они?

— Почитать тебе из Приключений господина Вислоуха? — спросила Персик с беспокойством в голосе. — Это тебя всегда подбадривает, когда у тебя случаются твои… тёмные периоды.

Опасный Боб кивнул.

Персик подтащила большую книгу поближе к свече и начала читать.

— Однажды господин Вислоух и его друг крыса Руперт пошли в гости к старому господину Ослу, который жил вниз по течению реки…

— Почитай лучше там, где они разговаривают с людьми, — попросил Опасный Боб.

Персик пролистала несколько страниц. — "Привет, крыса Руперт", сказал фермер Бернд. "Сегодня действительно удивительный день…"

Они чокнутые, подумал Морис, слушая историю о тёмных лесах с чистыми, журчащими ручьями, которую одна крыса читала другой, в то время как они сидели неподалёку от сточной трубы, в которой наверняка не текло ничего чистого. Но по крайней мере, там что-то журчало. Иногда. Большую часть времени там раздавались звуки, похожие на блюб.

Всё псу под хвост, подумал Морис. У них в головах есть эта небольшая картинка, которая показывает им, как хорошо и красиво всё может быть…

Посмотри в эти маленькие розовые глазки, сказали Морису мысли в его голове. Посмотри на эти маленькие дрожащие носы. Если ты сейчас удерёшь и оставишь их в беде — как ты сможешь потом хоть когда-нибудь смотреть на такие маленькие дрожащие носы?

— Но мне это и не нужно, — ответил Морис сам себе вслух. — В этом-то и дело!

— Что? — спросила Персик, подняв глаза от книги.

— Так, ничего… — Морис помедлил. Ничего не помогало. Это противоречило всему, что составляло суть кошки. Вот что случается с теми, кто начинает думать, рассуждал он.

Это приносит только неприятности. Даже если ты знаешь, что другие люди в состоянии сами думать, ты всё равно начинаешь думать за них.

Люди, конечно, были полезны. Они умели открывать двери и приносить рыбу. Морис застонал.

— Нам надо, пожалуй, всё-таки выяснить, что случилось с мальчиком, — сказал он.

В подвале было темно. И не считая тихого стука падающих время от времени капель, там не было никаких звуков, кроме двух голосов.

  44