Последние отзывы

  38  

Иными словами, она не могла исключить вероятность того, что вскоре – быть может, даже сегодня – случится какое-то удивительное событие.

Родственников собралось немало, особенно пожилых. Спиртное лилось рекой. Не подкачала и погода: после нескольких холодных октябрьских дней вновь потеплело, по кобальтово-синему небу неслись облака – пышные, огромные, похожие на грациозные галеоны, скользящие по волнам, то и дело подгоняемые порывами ветра.

Роуан отпила глоток бурбона, с наслаждением почувствовала, как тот слегка обжег горло, а потом теплом разлился где-то ниже, в груди, и поискала взглядом Майкла.

Он по-прежнему – уже, наверное, не менее часа – находился в плену у непобедимой и неутомимой Беатрис и потрясающей красавицы Гиффорд, чья мать принадлежала к числу потомков Лестана Мэйфейра, а отец вел свое происхождение от Клэя. Естественно, мужем Гиффорд был внук Кортланда Райен. Насколько Роуан помнила, в родословной присутствовали еще какие-то ветви семейства, однако уточнить в памяти, какие именно, она не успела, поскольку в этот момент бледные пальцы Гиффорд без видимой на то причины обвились вокруг руки Майкла. Роуан почувствовала, как кровь в ее жилах медленно закипает.

Хотелось бы ей знать, что такого нашли эти женщины в ее любимом, почему держат его возле себя столько времени и, похоже, отнюдь не намерены отпускать. И почему это Гиффорд так нервничает? Бедняжка Майкл. Он совершенно не понимает, что происходит, – сидит, засунув руки в карманы, послушно кивает головой и улыбается в ответ на шуточки и подкалывания настойчивых дам. Неужели он даже не замечает кокетство в каждом их жесте и огонек возбуждения в каждом брошенном на него взгляде? Неужели он не слышит соблазнительных ноток в их смехе?

Черт! Пора к этому привыкать. Этот сукин сын поистине неотразим – лакомый кусочек для благовоспитанных и утонченных дамочек из высшего света. Этакий телохранитель, с увлечением читающий Диккенса… Стоит ли удивляться, что все они липнут к нему?

Вот, например, вчера он приставил к боковой стене длинную шаткую лестницу и, словно пират по веревочному корабельному трапу, забрался по ней наверх. При виде его Роуан чуть с ума не сошла: мощная грудь обнажена, босая нога переброшена через парапет, волосы развеваются на ветру, рука поднята в приветственном жесте… От такого зрелища у любой женщины быстрее забьется сердце. Даже стоявшая с ней рядом Сесилия не удержалась от замечания.

– Вот это мужчина! – воскликнула она. – Хорош, ничего не скажешь!

– Сама знаю, – тихо пробормотала в ответ Роуан.

В такие моменты ее охватывало неутолимое желание, сдержать которое оказывалось порой очень и очень нелегко. Справедливости ради надо сказать, что и в белом костюме-тройке он выглядел ничуть не хуже.

– Ты хочешь, чтобы я нарядился как человек-мороженое на карнавале? – спросил он Роуан накануне, когда Беатрис потащила его к Перлису покупать этот костюм.

– Что поделать, милый, – ответила она. – Теперь ты южанин.

Обаятельный, соблазнительный… Таких эпитетов можно придумать еще целое море. А проще говоря, ходячая порнография – вот он кто. Достаточно понаблюдать, как он с неизменным карандашом за ухом закатывает рукава рубашки, запихивает под правый отворот пачку «Кэмела» и начинает размахивать руками, споря с кем-нибудь из плотников или маляров, а потом вдруг выставляет вперед ногу и делает резкий жест, словно готов забить челюсть собеседника под самую его макушку.

А чего стоит его купание нагишом в бассейне, после того как все рабочие расходятся по домам! Кстати, никаких призраков он с того раза не видел.

Роуан вспомнилась и поездка во Флориду – та самая, на уик-энд, когда они подыскивали для себя дом. Она застала Майкла спящим на дощатом настиле. На нем были лишь золотые часы и цепочка на шее, придававшие наготе особенный шарм.

Все последнее время Майкл пребывал на вершине блаженства. Он был, наверное, единственным человеком на всей земле, кто любил особняк на Первой улице больше, чем даже сами Мэйфейры. Он был просто одержим этим домом. И пользовался любой возможностью лишний раз заглянуть туда и поработать вместе с мастерами. Причем именно там он все чаще и чаще снимал перчатки.

Слава богу, призраки и духи, кажется, все-таки оставили их обоих в покое. Да и ей пора, пожалуй, прекратить слежку за Майклом и его гаремом и подумать о другом.

Будет лучше, если она обратит внимание на тех, кто собирается вокруг нее: величественная, высокомерная старуха Фелис поудобнее усаживается на стуле, симпатичная и словоохотливая Маргарет-Энн устроилась прямо на траве, суровая и мрачная Магдален, выглядящая гораздо моложе своих лет, тоже стоит неподалеку и молча наблюдает за остальными.

  38