Особенно,... 
78 
Но все-таки не это было главным, а то, что люди, с которыми она доехала, не могли петлять по городу — опасались. И не без оснований.
Попутная машина до города подвернулась ей так: приехали к соседу, к ветврачу, родственники — брат с женой. Приехали на служебном автобусе, на «пазике»: брат в городе работал начальником какого-то небольшого гаража. И еще с ними было семейство: механик — подчиненный брата, супруга его и пацан лет пятнадцати. Два дня погуляли, а потом набили автобус мешками с картошкой, с орехами теми же — собрались домой. Тут Генриетту и осенило: вот же случай! Другой когда еще представится. А на рейсовом автобусе, в который всегда не протиснуться, с грузом-то мука мученическая. Да он к тому же только до райцентра, а там пересаживаться надо.
Короче, напросилась она в попутчицы. А мужики оказались какие-то шибко яростные — начали дорогой водку хлестать. Именно хлестать. Останавливаются в деревне, берут поллитровку, располовинивают — и вперед. Только кустики мелькают. В следующей, километров через двадцать, — та же история. Жены попытались было укоротить их, а мужики: «Цыть! А то перевернем к такой матери!» Вроде весело цыкнули, а бабенки сразу прижухнулись. Матриархатом нынешним тут, похоже, не пахло. Мужики, видать, добытчиками были, на них семьи держались, жены поэтому пикнуть не смели. Вообще, странная у них компания подобралась, интересная — внешне даже. Мужики похожие друг на друга: крепкие оба, пузатые, красномордые — как два гриба боровика. Жены еще больше похожи: худые, остроносые, злющие, от вечной задавленности наверное. Сестры, что ли? Хотя… Генриетта с Ириной тоже сестры, а рядом поставь — никто не поверит. Ирина стройная, изящная, моложавая, несмотря что старше на три года. Генриетту же так разнесло — поперек себя шире. И мастью тоже не сошлись: Ирина беленькая — в мать угадала, а Генриетта черноволосая — в отца.
После второй бутылки мужики вовсе бешено погнали машину. А еще до Ползунов не доехали. За Ползунами гравийка, хоть и щербатая, там полегче все же. А здесь насыпная грунтовка, растолченная тракторами в кашу, колдобина на колдобине. Автобус юзит, кидает его на ухабах из стороны в сторону, мешки по салону так и порхают, поразвязывались некоторые, картошка под ногами катается, бьется. А по сторонам дороги кюветы глубоченные…
Генриетте страшно сделалось: перевернемся! Не доедем! Угробят, охломоны.
Дернул же черт связаться. И ведь никуда теперь не денешься, не выскочишь среди поля — с грузом-то.
Перед самым городом за руль сел пацан. У него прав не было, а водить умел. Вот отчего они так храбро себя держали — на пацана надеялись. Но по главным улицам ехать им было все же нельзя. Закоулками, переулками прокрались они на другой край города, где у брата ветврача был свой дом, каменный. Автобус загнали в ограду, разгружать не стали — до утра, мол. Мужики, как вошли в дом, попадали сразу спать, даже ужинать не стали. Остроносые жены их присели у стола, голова к голове: шу-шу-шу… На Генриетту не смотрят, как будто ее и нет здесь. Она потопталась, потопталась у дверей… да черт с ними! Куда же теперь деваться, ночью? Не выгонят, поди. Побоятся мужей. Кинула в кухне на полу свое пальтишко, платок пуховый комком свернула — под голову — и легла…
II
В Заикино Душкины приехали полтора года назад. До этого учительствовали они в большом селе, в Кулунде. Даже не село это было, а рабочий поселок: три тысячи жителей, совхоз богатейший, птицефабрика, свой Дом культуры, музыкальная школа, две общеобразовательных: восьмилетняя и десятилетняя. Душкины были там на хорошем счету. Генриетту, например, сколько раз в район посылали — рассказывать о своем методе преподавания в младших классах. И к ней из других: ел приезжали учителя опыта набираться.
Но кругом поселка лежала степь, ровная, унылая, местами белесая от солончаков, как выскобленная доска. И муж Геннадий, выросший в таежном, речном краю, тосковал: с удочкой посидеть негде! А еще, называется, в деревне живем. Ребятишкам за грибами сбегать некуда.
Генриетта, когда умерла свекровь и никого у них из родни не осталось, кроме сестры Ирины, согласилась на переезд в другую область. «Только подбирай район поближе к городу, — сказала, — поближе к Ирине».
В Заикино помог им устроиться муж Ирины Вита-гай. Позвонил в ближний район, секретарю райкома: он там с шефскими концертами часто выступал, знал секретаря хорошо. Возьми, попросил, свояка. Секретарь, поскольку были они с Виталием накоротке, прямо поинтересовался: а чего это он к нам? Не сработался там? Он, вообще, как — не склочный мужик?
78 
