Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
52 
– Видел, – Зануда поправил одеяло, сползшее с плеч. – Два-три раза.
Отвечал, не думая. До Бонапарта ли сейчас? Раннее утро, двор залит солнцем. В небе, чистом и ясном, кучерявятся барашки облаков. Восторг!
– А какой он? Ну, с виду?
Небом и солнцем любовались из пролома в стене – памяти о взорванной галерее. Обломки кучей лежали внизу, на брусчатке. А прямо в дыре, как дятлы – в дупле осины, скучал караул. Очередь Торвена и бородатенького адъюнкта подошла как раз перед рассветом. Два ружья, два одеяла; фляга с ромом, сумка с патронами...
– С виду?
Зануда с трудом оторвался от созерцания безмятежного утра. Живы! Иногда такая мысль греет лучше всякого рома.
– Блондин. Голубые глаза. Ростом с меня. Нет, чуть повыше...
– Шутите? Он же брюнет! Карлик!..
Спорить отставной лейтенант не стал. Карлик – значит, карлик. И горбун в придачу. Великому императору уже все равно.
Защищать Башню было нечем – и, если честно, некому. Сумей треклятый Филон извернуться, собрать силы, повторить атаку... Хмурый Эрстед велел вкатить в туннель два последних бочонка с порохом, протянуть длинный провод с электрозапалом. Против лихих людей – поможет, против нежити – вряд ли. Караульные не смыкали глаз, но остаток ночи прошел без происшествий.
И вот – день на дворе. Солнышко, тихий ветерок; вдали – серая гладь Эресунна...
– Как вы тут?
Шаги Зануда услыхал еще в глубине коридора.
– Смена, смена!
Андерс Эрстед улыбался, весело морщил нос. Словно и не было ничего – Мальстрема, штурма, ожившего кошмара. Полковник пришел не один. За ним черной тенью скользил Волмонтович – безмолвный, бесстрастный, ледяной.
Манекен вернулся.
– Всем спасибо. Отдыхать!..
Дон Кихот не заставил себя упрашивать. Вскочил, прислонил ружье к стене, кивнул – и застучал каблуками по плитам. Зануда не торопился. Если с князем опять беда, Однорукому Полковнику нужна будет помощь.
Да и в компании веселее.
– Знаешь, я тут подумал, – зябко ежась, Эрстед завернулся в освободившееся одеяло. Сел рядом, лицом к пролому, окинул взглядом пустой двор. – Ольгер... Легенда не солгала. В эту ночь королевству и впрямь грозила опасность. Он просто перепутал. Встал не с той ноги – и не на ту сторону. За столько лет спячки не сразу сообразишь: где – свои, где – чужие...
– Что с каменюки взять? – согласился Торвен. – Я тоже... думал. Филон пришел за твоей головой – или он знал о складе?
Последнее слово прозвучало еле слышно, шепотом. Оба собеседника на всякий случай еще и обернулись. Пусто – если не считать равнодушного ко всему Волмонтовича, пристроившегося на табурете в углу.
Окуляры сползли на нос, руки повисли вдоль тела...
– Надеюсь, не знал, – рассудил наконец полковник. – Ему хватило и лабораторий. Хотя... Кто его ведает?
Разговор прервался. О Складе Квасцов, подумал Торвен, лучше молчать.
Даже среди своих.
Эльсинор, восстав из тлена, уродился трехслойным, как гигантская луковица. Первый слой был доступен каждому зеваке – королевский музей, приманка для богатеньких иностранцев. Кто полюбопытнее, мог проведать о Башне, где братья Эрстеды разместили свои лаборатории. И это не вызывало подозрений – исследования научные, секретные. Не приведи бог, конкурент узнает и первым возьмет патент на открытие!
Самым же любознательным, пронырам из проныр, намекали, что подвалы замка отданы в аренду копенгагенским негоциантам. Что можно хранить в сырых подземельях? То, чему вовек не испортиться. Квасцы, например. Товар не слишком ходовой, но все-таки нужный: типографам – дабы бумага к станкам не прилипала, аптекарям – для примочек; красильщикам, кожевникам...
Склад Квасцов – ясно и скучно.
Цех по производству алюминиума хотели пустить следующей весной. Не унции, не фунты – центнеры. Сейчас, когда алюминиум стоил дороже золота – на фунте разница составляла шестьдесят датских риксдаллеров! – это означало финансовую независимость. Впрочем, деньги – прах, наука – все...
Эрстед-старший давно отказался от квасцов, найдя лучшее сырье. В переписке с гере академиком Майкл Фарадей, в прошлом – ассистент Эрстеда, заверял, что буквально на днях сформулирует количественные законы электролиза. Оставалось разобраться с мощным, стабильным источником энергии.
Название склада, однако, решили не менять – из осторожности.
– Может быть, стоило организовать производство не здесь? Знаешь, Торвен... Мне в голову пришла невероятная мысль. Как ты думаешь, сколько в мире измерений?
52 
