Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
87 
Юный бог швырнул в стонущего старосту свою дубину, подошел к жертвеннику, поднял нож, оглядел его с кислой миной, взмахнул рукой (Автомедуза в ужасе зажмурилась) и быстро перерезал веревки, стягивавшие ноги жертвы.
– Ладно, вставай, чего разлегся? – буркнул юный бог, как и все до него, принявший Автомедузу за мальчишку. – И кляп выплюнь, хватит мусолить-то…
– Спасибо, – невпопад ответила девушка, сперва все-таки открыв глаза и освободив рот от кляпа. – Ты бог?
– Не-а, – равнодушно мотнул головой спаситель. – Вон бог, – и указал через плечо на Гермия, зависшего неподалеку в воздухе. – И вон бог. Ну, который с рогами…
Это относилось к Пану.
– А я – этот… герой я. Вот.
– Да уж, мы герои! – непослушным языком проговорил позади него другой юнец, несомый кентавром, и Автомедуза с ужасом поняла, что говоривший в доску пьян.
– А как тебя зовут, герой?
– Ификл, – буркнул Ификл, на этот раз забывший, кем ему в подобных случаях следует называться.
– А меня – Алк… ик!.. Алкид! – возвестил второй, также начисто забывший об уговоре. – Я его брат! Или нет, это он – мой брат! Вот, теперь правильно…
Автомедуза не удостоила Алкида своим вниманием, намереваясь засыпать Ификла вопросами, но тут вмешался Гермий.
– Шла бы ты, девочка, отсюда, – без лишних церемоний посоветовал он, безошибочно угадав пол неудавшейся жертвы. – Вон твои спутники валяются – лучше погляди, что с ними! Давай, давай!
Только тут вспомнив об отце, Автомедуза ойкнула, зажала рот ладошкой и припустила ко все еще не пришедшим в себя Алкатою и двум солдатам.
– Так это девчонка? – удивился Ификл.
– Придется тебя к бассаридам в обучение отдавать, – вздохнул Лукавый. – Уж они научат, чем мальчик от девочки отличается…
Ифит-лучник тем временем соскочил с плеч несших его сатиров (боясь опоздать, он стрелял прямо с этого движущегося постамента), проворчал: «Весь зад рогами искололи!» – и с удивлением заметил, что уже вполне освоился в этой шумной околобожественной компании.
Мрачный Пан подошел к старосте, отломал наконечник стрелы и одним рывком выдернул застрявшее в руке древко.
Староста раскрыл рот, но закричать побоялся.
– До смерти заживет, – неприветливо сообщил Пан, мельком осмотрев рану.
Потом лесовик отошел к Гермию, и Лукавый принялся что-то ему втолковывать, а Пан слушал, изредка согласно кивая тяжелой рогатой головой.
Закончив разговор, Гермий вежливо, но настойчиво потащил всех прочь. Действительно, задерживаться дольше не имело смысла, и заново открывшийся Дромос радушно принял толпу, пропуская ее обратно на Киферон.
Всех, кроме Пана.
Тупо моргающий староста и Автомедуза, на время оторвавшаяся от бесчувственного отца, следили, как боги исчезают в мерцающей воронке; оба видели, как сидящий на спине кентавра герой по имени Ификл в последний момент обернулся, скользнув взглядом… Автомедуза надеялась, что по ней, по ее угловатой фигурке, а староста всерьез опасался, что герой хочет получше запомнить его, незадачливого жреца.
Но, как бы то ни было, Дромос принял в себя героя вместе с его пьяницей-братом и гнедым кентавром; и луг опустел.
– О Великий Пан! – заголосил староста, опомнившись и преданно вылупившись на козлоногое и козлорогое божество. – Мор у нас!.. Жертву тебе хотели…
– Мор у вас! – угрюмо передразнило божество. – Морды у вас – никакого мора не нужно! Ладно уж, ради овец… овцы-то в чем виноваты?
– И свиньи, – поспешно вставил староста.
– Точно, что свиньи, – непонятно отозвался Пан. – Значит, так: мор уберу, жертву приносите, только не человеческую! Такая жертва мне не угодна. Понял?
– Понял! – радостно закивал староста. – Овцы угодны, свиньи угодны («Плоды угодны», – добавил Пан), а люди не угодны! Как не понять?! Любимую свинью – на алтарь Великому Пану!..
– Молодец… а про то, что видел сегодня, – забудь. Ничего не было. И своим объясни. Знамение было, и все. А станет кто языком болтать – одним мором не отделаетесь! Еще и этого натравлю, который дубиной вас гонял…
– Не надо, милостивый! – запричитал староста, и обильные старческие слезы потекли по его щекам. – Молчать будем, молиться будем, только не надо этого… с дубиной!
– То-то же… так своим и передай. А мор завтра прекратится.
Пан хмыкнул и побрел прочь.
10
– …Папа, папа! Хвала… ой, хвала кому-нибудь – ты очнулся, папа! Ой, папочка, тут такое было! Боги, герои, кентавры, сатиры, нимфы еще какие-то… сам Аполлон был, и Гермес, и Дионис, и Пан, и… и даже Громовержец с ними!
87 
