Особенно,... 
62 
Поездка по скоростному шоссе от Лурда до Тарба и впрямь оказалась короткой, и сам Тарб, к удовольствию Тиханова, оказался не затхлой провинциальной дырой, а вполне современным и очень приятным на вид городком. Заметив интерес пассажира, таксист с удовольствием стал обращать его внимание на местные достопримечательности. Оживленная главная улица, по которой они ехали, привела их на площадь Верден, от которой, словно спицы от ступицы колеса, разбегались в разные стороны многочисленные торговые улочки.
— Тот адрес, куда мы едем… Это далеко отсюда? — спросил Тиханов у водителя.
— Совсем рядом,— ответил тот.— На одной из близлежащих улиц, кварталах в пяти отсюда. Ехать осталось не больше минуты. Взгляните на этот домик справа от вас, месье,— указал таксист.— Здесь родился национальный герой Франции маршал Фош. А это — собор Тарба. Говорят, что на этой неделе здесь произошло несколько случаев чудесных исцелений.
Проехав по нескольким улицам с односторонним движением, таксист сообщил:
— Остался один квартал.
Наконец они приехали. Тиханов увидел непритязательный многоквартирный дом в четыре этажа, расположенный рядом с садом Массей, обширным общественным парком. Перед входом в сад возвышалась какая-то скульптура, рассмотреть которую в темноте не представлялось возможным. Семья Дюпре обитала в пятикомнатной квартире на первом этаже.
Дверь Тиханову открыла мадам Дюпре, миниатюрная худощавая женщина с седеющими светлыми волосами и тонкими чертами лица. Видимо, в молодости она была очень привлекательна.
— Месье Сэмюэл Толли? Американец? — спросила она.
— Да, это я,— ответил Тиханов.— Вам должны были сообщить обо мне из Синдиката отельеров Лурда.
— Моя дочь Жизель звонила мне и сказала, что вы хотите снять комнату и прибудете к ужину. Проходите, пожалуйста.
В гостиной царил полумрак, который не могли разогнать две слабые лампочки, но Тиханов все же разглядел тяжелые шторы на окнах и старомодную французскую мебель, которой здесь было явно больше, чем нужно. Экран работавшего телевизора погас, и с дивана поднялся широкоплечий человек. Это был месье Дюпре — коренастый, могучего сложения мужчина с взъерошенной шевелюрой, слегка косящим левым глазом и квадратным, заросшим щетиной подбородком.
— Bon soir[22],— пробурчал он, беря чемодан Тиханова.— Я покажу вам комнату. Комнату нашей дочери. А она в течение этой недели поспит на диване.
Комната дочери Дюпре разительно отличалась от гостиной. Судя по всему, здесь недавно сделали ремонт, поэтому спальня была светлой, свежей и… очень женственной. Постель была застлана покрывалом пастельных тонов, а роль передней спинки играли книжные полки. Книги были преимущественно французские, но были и на английском — в основном о Нью-Йорке и о Соединенных Штатах в целом. У кровати стояла тумбочка с рифленым абажуром. Тиханов удивился тому, что дочь этой скромной супружеской четы из провинциального французского городка читает книги об Америке на английском языке.
Дюпре поставил на пол чемодан Тиханова и сообщил:
— Ужин будет готов примерно через полчаса, месье Толли.
— К этому времени и я буду готов. Но я могу уснуть. Не разбудите ли меня в таком случае?
— Я постучу в дверь.
С этими словами хозяин дома ушел, и Тиханов остался в одиночестве. Он собирался распаковать чемодан, но боли в руках и одной ноге усилились до такой степени, что он решил отложить это нудное занятие до завтра. Сейчас ему было необходимо лишь одно: лечь, расслабиться и отдохнуть. Он прилег на кровать, повернулся на бок и тут же заснул.
Его разбудил громкий стук в дверь. Тиханов проснулся, сел на постели и стал вспоминать, где он находится. Сообразив, он немного сконфузился и крикнул:
— Спасибо, месье Дюпре! Я сейчас выйду!
И действительно, через несколько минут он появился в столовой, освещенной столь же скупо, как и гостиная. Месье Дюпре флегматично сидел за обеденным столом. Мадам Дюпре, облаченная в фартук, поспешила из кухни, чтобы показать Тиханову его место за столом.
— Жизели дожидаться не будем,— сообщила щина.— Она позвонила и сказала, что задерживается в Лурде и домой вернется не скоро.
Остановившись в дверном проеме, мадам Дюпре добавила извиняющимся тоном:
— Мы питаемся скромно. Сегодня на ужин консоме, а в качестве главного блюда — омлет с копченой семгой.
62 
