— Почему? Я родственница жертвы. Мою маленькую сестричку убили!
— Я все понимаю, поверьте.
— Что вы понимаете? Скажите!
Мне доставляло удовольствие изводить адвоката. На лбу у него выступили капельки пота, он принялся шарить по карманам — видно, искал платок — и ловко сменил тему:
— Я видел здесь женщину из руководства той секты. Если не ошибаюсь, вы с ней в одном классе учились? Как бы это сказать… уникальный у вас класс.
— Да, состоялась встреча одноклассниц.
— Вот видите, какой получается суд… Он притягивает людей, которых разбросала жизнь. Вот вы встретились с подругой, с которой у вас не было никакой связи. Я видел, как в вестибюле ее окружили телевизионщики с камерами и фоторепортеры.
Значит, Мицуру все-таки попалась! Не службе безопасности, так журналюгам. Хорошо, что я с ней не пошла.
Тамура пробормотал:
— Извините, — и быстро направился к кафетерию.
«Жаль, а то бы я тебе еще сказала», — подумала я, с неприязнью глядя на его мускулистую спину. Ишь ты, уникальный класс… И ведь берется рассуждать! А в голове вертелись слова Мицуру: «Ты совершенно некрасивая».
Эти слова меня задели. Очень. Что в таком случае делать женщине под сорок? Я подумать не могла, что получу такую оплеуху от Мицуру, с которой не виделась столько лет. Двойной удар. Во-первых — «некрасивая», а во-вторых, я же считала Мицуру старинной подругой.
Я вдруг почувствовала, что меня оставила уверенность. Подобное со мной случалось редко. В такие минуты я чувствовала себя страшно одиноко, даже когда рядом был дед, хотя с ним все-таки было чуть полегче. Меня окружал жестокий мир, потому-то я стала выращивать в себе злобу, старалась сбить спесь с оппонента и нанести удар первой, до того, как ударят меня.
В моей муниципальной квартире, куда я наконец доплелась, было холодно, от вытертых, в пятнах, татами несло пролитым супом мисо. Я зажгла масляный обогреватель и оглядела комнату. Невзрачное жилище! Вспомнилось время, когда на тесном балконе громоздились дедовы бонсай. Денег тогда не хватало, зато я была счастлива. Юрико еще жила в своем Берне, я только что поступила в школу Q., мы жили вдвоем с дедом, и я с удовольствием опекала его. Родная кровь все-таки. Мне кажется, я любила его за то, что он ловкий аферист. И при этом — слабый человек, еще слабее меня. Как странно! У деда со мной ничего общего. Да, «встреча одноклассниц» выбила меня из седла.
А что же письмо Кидзимы-сэнсэя? Вечером я достала его и прочитала с отвращением. Вот оно. Местами трудно разобрать почерк — у старика дрожала рука. В письме, как и следовало ожидать, сплошные нравоучения. Но если вам хочется, читайте. Я не возражаю.
Дорогая Мицуру, здравствуй!
Как живешь? Зима в Синано-Оивакэ [40] очень суровая. Земля в саду заиндевела. Скоро все вокруг замерзнет и надолго установится зима. В моей жизни тоже зима — ведь мне уже шестьдесят семь.
У меня все по-старому — работаю комендантом в общежитии страховой компании N. Давно пора на пенсию, я уж думал, меня отправят на покой, но директор, человек отзывчивый, попросил меня пока остаться. Кстати, он тоже выпускник университета Q.
В первую очередь хочу тебя поздравить — ты на свободе! Наконец теперь я могу тебе писать и получать твои письма, не думая о постороннем глазе цензоров. Сколько же ты натерпелась! Представляю, как ты переживаешь за мужа и детей, которых пришлось оставить.
Мицуру! Тебе ведь еще нет и сорока. Все еще впереди. Ты уже избавилась от кошмара, когда твой мозг находился под чужим контролем, и если ты будешь стараться жить правильно, не забывая молиться о душах тех людей, которым причинила вред, и просить у них прощения, я уверен — с тобой все будет хорошо. Если я могу что-то для тебя сделать, говори, не стесняйся.
Ты была самой лучшей моей ученицей, и я никогда не беспокоился о твоем будущем. Но ты споткнулась, и это заставило меня многое переосмыслить. Ведь я тоже несу ответственность за совершенное тобой преступление — несерьезно относился к учебному процессу. И я решил, что мы вместе должны искупить нашу вину.
Сказать по правде, я не прожил спокойно ни одного дня после того, как секта, в которой ты оказалась, совершила свои преступления. А эти две трагедии в прошлом и позапрошлом году… Разве мог я остаться равнодушным? Ты наверняка слышала, что убили Юрико Хирату и Кадзуэ Сато. Говорят, это сделал один и тот же человек, но меня куда больше этого случайного совпадения, вокруг которого поднялась такая шумиха, мучает то, что моих учениц убили с такой жестокостью. Ведь я их хорошо помню.