Особенно,... 
88 
Море кишит планктоном, мелькающим перед глазами, словно рой мелких снежинок. Над головой сквозь толщу воды я вижу небо, ясное и чистое, но мы всем семейством почему-то мирно обосновались на глубине. Такой необычный умиротворяющий сон. Только Юрико нигде не видно. Без нее мне легко и спокойно, хотя сердце тут же начинает биться чаще, стоит подумать, что она в любой момент может появиться.
К нашей компании с серьезным лицом подплывает Кадзуэ. У нее иссиня-черные волосы и облегающее трико телесного цвета, в котором она, верно, красовалась на катке. Кадзуэ изо всех сил старается двигаться ритмично, как в гимнастике, но под водой получается вяло и неуклюже. Меня разбирает смех. Интересно, где же Мицуру? Я оглядываюсь по сторонам и вижу: она устроилась с учебником в обломках затонувшего корабля. На палубе корабля Джонсон и Масами. Я собираюсь подплыть к ним поближе, как вдруг все будто накрывает темная туча. Над нами, блокируя солнечный свет, нависает гигантская тень. Я в изумлении поднимаю голову и наблюдаю явление Юрико.
Я вижу взрослую женщину (хотя сама я еще ребенок), облаченную, как богиня, в белые одежды, сквозь которые просвечивает роскошная грудь. У нее длинные руки и стройные ноги. С сияющей улыбкой на прекрасном лице Юрико приближается. Смотрит на нас, и меня охватывает страх — ее глаза пусты, в них нет ни лучика света. Я пытаюсь укрыться от нее в тени скалы, но Юрико протягивает ко мне идеально красивые руки, хочет прижать меня к себе…
Я проснулась на пять минут раньше будильника. Нажала на кнопку и стала соображать, что все это может значить. С приездом Юрико все вдруг как-то изменились — и Мицуру, и Кадзуэ, и дед… «LOVELOVE… Я люблю KIJIMA». Похоже, все разом влюбились: Мицуру — в Кидзиму-сэнсэя, Кадзуэ — в его сына, а дед — в мамашу Мицуру. Конечно, я в таких тонких материях разбираюсь плохо — бог знает, какие химические реакции происходят в сердце, когда любовь. Однако я понимала, что нужно обязательно перетащить на свою сторону хотя бы Мицуру и деда.
Юрико — настоящая чума. В памяти всплыло это слово, запавшее в душу с детства. Теперь, повзрослев и став еще красивее, она представляла собой источник вредоносного излучения, грозивший женской школе Q. и тем, кто меня окружал. Лихорадка охватывала всех и каждого. Люди менялись на глазах, становились не похожими на самих себя. Хватит ли у меня сил, чтобы дать бой Юрико? Это не важно. У меня не оставалось выбора.
На большой перемене ко мне подошла довольная Кадзуэ и, положив на пустое место рядом коробку с ланчем, с грохотом придвинула стул к столу.
— Не возражаешь, я с тобой поем? — спросила она и села, не дожидаясь ответа.
Я холодно посмотрела на нее. Черт! Что она с собой сделала? Хуже не бывает! Мне захотелось приложить ее как следует, накричать на нее. Подкрасилась и завилась. У нее была нормальная стрижка, шапочкой, теперь же волосы, скрученные в трубочки от бигудей, торчали во все стороны, как спицы от зонтика. Ужас, короче. В придачу ко всему она что-то сотворила со своими глазками, добавив складку над верхним веком,[23] от чего лицо стало казаться заспанным.
— Что у тебя с глазами?
Кадзуэ медленно подняла руку к глазам.
— Это «Элизабет Арден».
Она раздобыла клей и склеила себе веко. Однажды я подглядела, как в туалете это проделывали над собой девчонки из «элитного звена». Меня тут же замутило, когда я представила, как Кадзуэ прокалывает себе веки двумя тонкими, как зубочистки, пластмассовыми палочками. Юбка у нее стала еще короче, так что любой желающий полюбоваться ее худосочными ляжками мог легко удовлетворить свое любопытство. Погнавшись за привлекательностью, она явно перестаралась: картина получилась совсем жалкая.
Увидев Кадзуэ в новом обличье, другие девчонки принялись хихикать, толкая друг дружку в бока, однако, судя по всему, Кадзуэ и не подозревала, что эти смешки как-то ее касаются. Утратила чувство реальности. Вдруг одноклассницы подумают, что мы с ней настоящие подруги? Только этого не хватало! Когда она проходила по разряду «зубрила» — еще туда-сюда, но из-за Юрико она такое над собой сделала, что дальше некуда.
— Сато! У нас к тебе просьба.
К Кадзуэ подошли две девчонки из нашего класса, числившиеся в конькобежной секции. Обе — из касты, хотя одна и была у другой на побегушках. У обеих папаши вроде служили послами за границей, но там у них много зависит от того, кто в какой стране. Поэтому эта парочка относилась друг к другу соответственно — по положению, которое занимали отцы.
88 
