ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Охота на пиранью

Винегрет. Але ні, тут як і в інших, стільки намішано цього "сцикливого нацизму ©" - рашизму у вигляді майонезу,... >>>>>

Долгий путь к счастью

Очень интересно >>>>>

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>




  209  

Она и не будет верить. Ее отец? За такое знание не стоит платить: пусть горит синим пламенем.

Роузи, прикрыв кудри (тоже задом наперед, конечно) твидовой шляпой, без которой Бони с октября по май не выходил из дома, стояла спиной к трюмо и пыталась разглядеть себя в зеркало. Вэл, прочувствовав свое отречение, отказ от всяческих претензий, начала тихонько посмеиваться, но, увидев Роузи, расхохоталась в полный голос. А Роузи увидела невероятное: в первый и последний раз она и та, что в зеркале, смотрели в одну и ту же сторону.

И в этот миг — в ответ на смех Вэл и Роузи — дверь перед Бони открылась (хотя входная дверь Аркадии оставалась запертой), и он вышел: так порыв ветра или даже легкий сквозняк выносит в открытое окно легкую занавеску.

О, благодарю тебя, дитя. О, хвала Богу или времени. Он освободился от Уны Ноккс, Великого Архонта забвения: теперь он не растворится навеки в ее объятьях, как опасался до сих пор.

Однако ему придется бороться с другими: Бони Расмуссен ничего не сделал, чтобы подготовиться к путешествию, — да он вообще ничего не делал, только алкал; ему предстояло пересечь все сферы, и его могли остановить уже на подходе к лунной. На пути, ведущем вверх, опасных созданий не меньше, чем на темной тропе, ведущей вниз, и едва ли не каждого, кто отправляется в путь, останавливают и заворачивают обратно: кто-то не освободился от вещей, у кого-то в горле сухость кладбищенской пыли, он жадно пьет из серебристой реки — и уплывает вниз по течению с мириадами душ, утративших память, ко Вратам, открытым в созвездии Рака, к началу. Если, к примеру, в сфере Огня Бони не даст верные ответы на нелегкие вопросы, которые предстанут ему, то останется со многими обитающими в той сфере душами — теми, что, виясь, мелькают перед нашими глазами, если долго смотреть в ясное небо, — покуда яростью не пожрет себя сам, а тогда искрой вернется на землю — одушевлять слизня, устрицу, улитку.

Ничего этого он пока еще не знал. Он только-только отправился в путь, быстро и широко шагая (казалось ему) по дороге к не столь уж далекому дому Феллоуза Крафта, куда он и направлялся в ту июльскую ночь. Что-то он хотел там увидеть или забрать оттуда, но нет, не туда лежал его путь, не вперед, а ввысь, по невидимой лестнице, уходящей в небо.

Ни Вэл, ни Роузи не подозревали, что совершают, хотя обе ощутили внезапный холодок, когда он прошел мимо, и оглянулись, не из подвала ли в открытую дверь дует сквозняк. Нет; Роузи просто хотела нарядиться подобающим образом, явиться той, кем она не являлась, во всяком случае, до сих пор. Ведь на ней лежало то же обязательство, что и на каждом из приглашенных, она же его и придумала — и для себя исключения сделать не могла, да и не хотела. — Придется опять переодеться, — сказала она.

— Что?!

— Надо же надеть под это кальсоны или что-то такое, — объяснила Роузи. — А то я задницу отморожу.


— Кто ты? — спросил Пирс Моффет у фигуры, возникшей в дверном проеме при свете лампы.

— Ночь, — ответила та.

— Беззвездная?

Рукою в черной перчатке она вынула из-под траурных покровов и показала ему звезды: ожерелья и браслеты из поддельных бриллиантов.

— Безлунная? — спросил он еще.

— Но я же Ночь, а не свет, — ответила она. — А ты кем будешь?

— Примерно тем же самым,[88] — сказал он. — Вернее, Рыцарем, Шахматным Конем — во всяком случае, с этого я начал. Но что-то не заладилось.

Он взял ее за руку — гостья не очень твердо стояла на высоких каблуках — и помог взойти по ступенькам в дом. Роз была одета в черную мантию, оперную пелерину с высоким воротником, а еще она прихватила шляпку и муфту из переливчатого меха. Пирс включил все лампы. Готовая голова стояла на столе.

— Ничего себе, — сказала Роз, обернувшись с улыбкой. — Ого-го. Здорово.

— Здорово, — согласился он. — Но это не Конь.

— Да как-то не очень похож.

— «Мне девица, садясь на осла, — процитировал Пирс, — подержаться немного дала…»

Роз понимающе засмеялась.

— «Не за мягкий задок, — продолжал Пирс. — А за уши и бок…»

— «Ведь держал я…» — подхватила Роз.

— «…всего лишь осла», — закончил Пирс.

Его вечерний костюм был с большим трудом найден в «Постоянстве» — пиджак и брюки от разных комплектов, но только эти подошли по размеру; ночью, в темноте, никто не заметит.

К огромной голове он приладил бумажный воротник, похожий на крылья летучей мыши, и полушелковый галстук-бант. Он надел маску, и Роз тихонько взвизгнула от удивления или испуга: древний, всеобщий ответ маске, от которой некогда зависели визиты богов и мертвых.


  209