267 
227
Этнографически точно описана деятельность североитальянских «бенанданти» («отправляющихся на благое дело»), которые привлекли внимание церкви в 1575 г. Однако бенанданти не превращались в волков — этот аспект взят из дела о юргенсбургском вервольфе 1692 г., которое свидетельствует о том, что «ночные битвы» (так называется посвященная им книга Карло Гинзбурга) были распространены по всей Европе. Местом сражений с ведьмами бенанданти называли Иосафатову долину, о которой в Библии сказано: «Я соберу все народы, и приведу их в долину Иосафата, и там произведу над ними суд за народ Мой и за наследие Мое, Израиля, который они рассеяли между народами, и землю Мою разделили» (Иоил. 3:2).
228
Рудольфовы таблицы — первые современные таблицы движения звезд, разработанные Браге, а после его смерти — Кеплером (опубл. 1627).
229
Исх. 22:18.
230
Мост Святого Бенезета через реку Рона в г. Авиньоне — долгое время единственный, обозначавший границу Франции и Священной Римской Империи; другого моста не было от Лиона до самого моря. Был построен в XII в. на руинах римского моста. По легенде, пастушку Бенезету явились ангелы и велели начать постройку; чтобы доказать людям истинность своих слов, он схватил огромный камень и бросил его как раз на нужное место. Изначально мост был выстроен из дерева, в конце XIII в. разрушен во время осады города и возведен заново, в камне; длина его составляла ок. 900 метров (двадцать два пролета). Поддержание моста в рабочем состоянии требовало значительных средств, и в 1668 г. его оставили на волю стихий; сегодня от него осталось всего четыре пролета и часовня. Детская песня-танец «На мосту Авиньонском» возникла в XV в.; горожане танцевали, собственно, не на мосту, а под мостом — на островке посреди Роны.
231
И у регенсбургского Каменного моста (построен в 1135–1146 гг.), и у пражского Карлова моста (1357–1406 гг.) по шестнадцать пролетов.
232
С августа 1586 г. по март 1588 г.
233
посвящение из книги «О комбинаторном светильнике Луллия» (1587). Цит. с изменениями по: Рожицын. С. 238; ср. Йейтс. С. 272.
234
«Иисус воззвал к Господу в тот день, в который предал Господь Аморрея в руки Израилю… и сказал пред Израильтянами: стой, солнце, над Гаваоном, и луна, над долиною Аиалонскою! И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим. Не это ли написано в книге Праведного: „стояло солнце среди неба и не спешило к западу почти целый день“? И не было такого дня ни прежде ни после того, в который Господь так слушал бы гласа человеческого. Ибо Господь сражался за Израиля» (Навин 10:12–14).
235
Сосед Бруно по венецианской тюремной камере передавал его слова, «что он основал в Германии новую секту, и, если его выпустят из тюрьмы, он вернется туда, чтобы учредить и оформить ее наилучшим образом, и хочет, чтобы она называлась сектой джорданистов». Сам Бруно, спрошенный, конечно же, «отрицал все, что касается секты джорданистов, и что когда-либо имел и тем более высказывал намерение основать новую религиозную секту». А. Горфункель, комментируя переведенные им протоколы венецианской инквизиции, пишет: «Под „джорданистами“, очевидно, следует понимать учеников Джордано Бруно. Некоторые из них известны: Жан Эннекен, выступавший в 1586 г. на диспуте в коллеже Камбре с тезисами Бруно против Аристотеля; Иоганн Генрих Альштед, опубликовавший в 1612 г. ряд сочинений Бруно; Иоганн Ностиц, выпустивший в свет 1615 г. лекции Бруно о „великом искусстве“ Раймунда Луллия; Иоганн Генрих Гайнцель фон Дегерштейн, принимавший Бруно в своем замке в Цюрихе в 1591 г.; Рафаэль Эглин (впоследствии профессор Марбургского университета), опубликовавший в 1595 г. „Свод метафизических терминов“ Бруно; Иероним Бесслер, сопровождавший Бруно в странствиях по Германии в 1590–1591 гг. и прибывший с ним в Падую, откуда ему пришлось уехать в Нюрнберг вскоре после ареста учителя». Ф. Йейтс в книге «Розенкрейцерское Просвещение» высказала предположение, что «джорданисты» повлияли на формирование розенкрейцерского движения.
236
«Сто шестьдесят тезисов против математиков и философов нашего времени; сто восемь упражнений для решения возможным и легким методом ста восьми проблем, из которых одни трудны, иные же никаким иным методом не решаемы» (Прага, 1588). В посвящении Бруно выступает против претензий какой-либо религии на исключительность и провозглашает своим долгом «оберегать это государство науки от тирании отцов и воинства государей». «Ибо предосудительно — давать определения неизученным вещам; низко — думать чужим умом; продажно, раболепно и недостойно человеческой свободы — покоряться; глупо — верить по обычаю; бессмысленно — соглашаться с мнением толпы, как будто количество мудрых должно превосходить, или равняться, или хотя бы приближаться к бесконечному числу глупцов…» (пер. А. Горфункеля). Положительным примером, как обычно, служит человеколюбивая религия Гермеса-Меркурия.
267 
