ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  40  

— Сэм! — взревела Роузи голосом, какого она раньше у себя никогда не слышала, да и представить не могла, что может так кричать, — голосом, исторгнутым откуда-то из глубин, таким громким, что он мог призвать дочь обратно.

Она подняла Сэм, и голова девочки безвольно повалилась на плечо Роузи. Сколько времени это длилось — секунду, две или три, не больше, решила она потом, но тогда секунды словно остановились в падении, — а потом Сэм открыла глаза и улыбнулась.

— О господи, Сэм, — сказала мама. — Ну, Сэм, разве так можно. Разве ты не понимаешь.

— Я была мертвая, — сказала Сэм. Она забрала в горсти мамины волосы и раскладывала их на свой вкус. — Мертвая. А теперь ожила. {48}


На вершине горы Юла листья желтели куда решительнее, чем во всех Дальних горах; на ее склонах расположилась климатическая микрозона, где всегда холодней, чем в округе; цветы распускались позже и отцветали быстрей, бури были суровее; когда вы вели машину в гору холодным мокрым вечером, сразу за Шедоулендом дождь обыкновенно превращался в дождь со снегом, а затем в снег без дождя.

Нынешнее утро в «Чаще» — тише обычного: сотрудники прибираются, укладывают бумаги, пакуют личные кофейные кружки, плюшевых зверушек и фотографии по сумкам и рюкзакам. Одна из врачей безутешно рыдает у своего письменного стола, с чего бы это? Дверь ее кабинета закрывается. Где-то рабочие сливают воду из труб и заколачивают чердаки, но весной все равно придется возиться с лопнувшими трубами и беличьими гнездами. Или чем похуже.

— Закончена ли наша работа? — переспросил Рэй Медонос. — О нет, конца еще не видно. Мы даже толком не начали.

— Я имел в виду — здесь, — ответил Майк Мучо. — Здесь-то все закрывается.

— Да. Что ж, очень жаль, что нам пришлось ускорить события. Потому что в мире много больных страждущих, и помочь мы должны многим. А мы даже толком не начали. Вот мое мнение.

Высказывая мнение о чем-либо, Рэй давал понять — и очень ясно, — что сам он не считает свои слова всего лишь «мнением». Майка Мучо такая поза раздражала, а может, восхищала, он каждый раз хотел оспорить Рэеву точку зрения, в чем бы она ни состояла, но опасался этого.

— Понимаете, Рэй, — начал было он.

— Я думаю о детях. Вы здесь лечите много молодежи.

— Лечили, скажем так.

— И вы знаете, что проблемы детей коренятся в их родителях.

— Да, — ответил Майк. — Детские впечатления, конечно.

— Но часто они могут вспомнить об этом только после немалых наших усилий и расспросов. Не так ли? Они не помнят.

— Вытеснение, — произнес Майк.

Фрейдистом он не был — его обучали бихевиористы, — но основы и термины знал, тогда как Рэй, зачастую казалось, вообще не имел о них представления.

— Корни уходят далеко и глубоко, — сказал Рэй. — Родители могут не осознавать, что своим поведением навлекают на детей одержимость.

Майк ничего не сказал, даже не кивнул в ответ.

— Сексуальные повадки, богохульства — ну вы понимаете, — продолжал Рэй. — Даже если они не поклоняются дьяволу сознательно, то есть не заключают с ним соглашение, все равно исход один. Согласие их молчаливое. А страдают в итоге дети. По всей стране. Мальчики и девочки ничего не знают и, может быть, так и не узнают, покуда кто-нибудь не воззовет к тем дьяволам, которые засели в них. Думается, мы взращиваем страшные посевы и через десять — двадцать лет начнем пожинать плоды; дьяволы, призванные сегодня родителями, заговорят, хоть до того дня и будут молчаливы. А дети начнут вспоминать, что с ними сделали. Тогда мы увидим ужасные деяния, услышим ужасные слова. Нам доведется узнать, что в душах наших детей вывелся, будто личинки насекомых, целый сонм дьяволов.

Он улыбнулся Майку, тот опустил взгляд и тоже улыбнулся; он знал, что Рэй способен ощутить его неуверенность, то ли стыд, то ли замешательство — не сказать, что совсем неприятное ощущение.

— Все эти терапевты со своими терапиями, сотканными из сомнений и колебаний, — сказал Рэй. — Они говорят, что болезнь — это вопрос веры. А лечение — вопрос доверия. Проблема смены верований: людям предлагают поверить во что-то новое. Но я утверждаю: проблема не в том, во что веришь и кому доверяешь. Вопрос в том, как все обстоит на самом деле.

— Я понимаю, — выдавил Майк.

Он уже жалел, что сидит рядом с Рэем, который просто обожал подсаживаться поближе к собеседнику, — Майк догадывался зачем, ему даже объясняли эти причины во время учебы. Колени целителей почти соприкасались, и он чувствовал, что вот-вот захихикает, как ребенок от щекотки, или расплачется.


  40