77 
— Да кто же, бога ради, этот «он»?
— Жук, конечно же.
— Подожди-подожди, да как же это…
— Я съела не ту конфету! Я их перепутала! Я дала ему обычную, а жучиную съела сама!
— Господи, Ясмин!
— Ну дура я, дура, сама понимаю. В этот момент до меня дошло, что же такое со мной случилось, и я сразу подумала, что нужно мотать отсюда к чертям, прежде чем я предстану даже большей дурой, чем есть в действительности.
— И ты убежала?
— Понимаешь ли, это было проще решить, чем сделать. Впервые в жизни я на себе ощутила, что чувствует человек, получивший этот порошок.
— Сильная зараза.
— Оглушительная. Он оглушает твое сознание, и ты не можешь осмысленно думать. Все твои мысли прикованы к этому яростному пульсирующему ощущению, захлестнувшему тебя с головой. Ты не думаешь, не можешь думать ни о чем, кроме секса. Боюсь, что, во всяком случае, я ни о чем другом не думала… Ты понимаешь, Освальд, я не могла себя сдержать… Никак не могла… и тогда я… я соскочила с дивана и бросилась на брюки короля…
— Господи Исусе.
— И это было только начало, — сказала Ясмин и глотнула бренди.
— Не надо мне это рассказывать. Я не могу слушать.
— Хорошо, не буду.
— Нет, — сказал я, — рассказывай.
— Я окончательно съехала с катушек. Я застала короля врасплох и толкнула его на диван. Но он же, зараза, атлетического типа, этот король, и очень быстрый. Он мгновенно поднялся, обежал вокруг стола, а потом и забрался на стол. И все время кричал: «Остановитесь, женщина! Что это с вами? Оставьте меня в покое!» А потом он начал орать по-серьезному, то есть во весь голос. «Помогите! — кричал он. — Кто-нибудь, уберите отсюда эту женщину!» А затем, мой дорогой Освальд, открылась дверь, и в комнату вплыла во всем своем великолепии малютка королева Мод с вышивкой в руках.
— К тому все и шло.
— Я знаю.
— А что ты делала, когда она вошла?
— Пытаясь да него добраться, я прыгала по его большому чиппендейловскому письменному столу. Стулья летели во все стороны, и тут она вошла, эта крошечная красотуля…
— И что она сказала?
— Она сказала: «Хакон, что ты делаешь?»
«Убери ее отсюда!» — закричал король.
«Я хочу его! — вопила я. — И я его получу!»
«Хакон, — сказала королева, — прекрати все это сейчас же».
«Это не я, это она!» — крикнул Хакон, пытаясь улизнуть от меня, но я уже загнала его в угол и была готова припечатать к полу, когда меня сзади схватили двое охранников. Солдатики. Симпатичные норвежские ребята.
«Уведите ее отсюда», — сказал, задыхаясь, король.
«Куда, сир?»
«Просто отсюда и поскорее! Выкиньте ее на улицу!»
Мне заломили руки и вывели из дворца, и я только помню, что все время говорила этим солдатикам страшную похабель и делала всякие сексуальные предложения, а они покатывались от хохота…
— И они тебя выкинули?
— На улицу, — кивнула Ясмин. — Прямо за дворцовые ворота.
— Тебе еще крупно повезло, что это не был король Болгарии или кто-нибудь еще в этом роде. Тебя бы бросили в темницу.
— Я знаю.
— Так значит, тебя выкинули на эту улицу, идущую от дворца?
— Да. Я была сама не своя… села на скамейку под какими-то деревьями и попыталась привести себя в чувство. Видишь ли, Освальд, у меня было большое преимущество перед всеми моими жертвами. Я-то понимала, что со мною происходит. Я-то понимала, что все это жучиный порошок. Ужасно, наверное, если вот такие ощущения и ты не понимаешь отчего. Думаю, это испугало бы меня до смерти, а так я могла бороться. Я помню, как сидела там и вдруг подумала: тебе, Ясмин, сейчас очень не хватает пары хороших уколов в задницу. Эта мысль заставила меня хихикнуть. А потом кошмарный зуд хоть медленно, но пошел на убыль; я сумела взять себя в руки, встала и пошла в гостиницу — и вот она я. Мне очень жаль, Освальд, что я все так испоганила, мне действительно жаль. Это было в первый и последний раз.
— Надо мотать отсюда удочки, — решил я, почти не думая. — Вряд ли эти люди устроят нам что-нибудь пакостное, но король начнет задаваться вопросами.
— Конечно начнет.
— Думаю, он догадается, что мое письмо подделка. Готов поспорить на что угодно, он уже сейчас проверяет это у Георга Пятого.
— Я тоже готова, — согласилась Ясмин.
— Тогда собирайся, и в темпе, — сказал я. — Мы ускользнем через шведскую границу — и поминай как звали.
77 
