Особенно,... 
72 
– Креси, ты правильно делаешь, что даешь уроки.
– Я не могу бездействовать, мне нужно оттачивать свое искусство. Вчера я не смогла защитить тебя, Адриана. Прости.
– Не говори глупостей, Вероника. Ты вновь спасла мою жизнь. Ты об этом хотела поговорить со мной?
– Только отчасти. Ты не расспрашиваешь меня об Оливере.
– Не расспрашиваю. За годы, что мы провели бок о бок, я изучила тебя и знаю: лучший способ выведать твои секреты – не спрашивать о них. И мне кажется, я не ошибаюсь.
– Если бы я знала, что вновь его встречу, я бы тебе уже давно о нем рассказала. Я познакомилась с ним еще девочкой, мне было четырнадцать лет, и рассталась задолго до встречи с тобой. Я считала, его нет в живых.
– Он был твоим любовником?
– Самым первым. Обычно такие, как я, никогда в жизни не встречаются друг с другом, но он нашел меня и стал моим учителем. Он учил меня военному искусству, шпионажу, открыл мне радость плотских наслаждений. Он был хорошим учителем. – Она рассмеялась. – А я такой юной и такой глупой, я даже думала, что он любит меня. Какая чушь! Мы… вместе убили человека, он был математиком и музыкантом. Оливер повернул все так, что я нанесла смертельный удар, мое лицо было последним, что видели глаза умирающего. После этого Оливер исчез. И никогда больше не появлялся в моей жизни.
– Он принадлежит к той же группировке, к какой принадлежала и ты, – к malfaiteurs?
– Вероятно. По крайней мере, раньше я именно так и считала.
– Хм, я думаю, политика malakim не так проста, как нам казалось.
– Я в этом даже и не сомневаюсь, – согласилась Креси. – Они живут в невидимом мире. Мы ничего о них не знаем, нам остается только верить им на слово. Я, пожалуй, лучше многих это понимаю. И очень скептически отношусь ко всему, что они говорят. Это все может оказаться ложью.
Адриана улыбнулась:
– Когда-то я тоже все, что бы ты ни говорила, считала ложью.
Креси не ответила на ее улыбку.
– Тогда я была орудием в их руках, я мыслила так же, как и они. Надеюсь, я изменилась в лучшую сторону. Надеюсь, я стала твоим другом.
– Самым близким, – заверила ее Адриана. – Может быть, я даже не заслуживаю такой дружбы.
– Эркюль тоже твой друг, – с легкой иронией заметила Креси.
– Знаю и вынуждена признать, что не очень хорошо с ним обращалась. Я хочу в самое ближайшее время поговорить с ним. Думаю, мы больше не можем оставаться любовниками, но мы можем быть друзьями. – Она почувствовала, как грудь стеснило, а на глаза навернулись слезы. – Надеюсь, я не слишком далеко зашла в нашем разрыве. Я не хочу навсегда потерять его.
Адриана подошла к борту. Внизу ничего не было видно – только море кромешной тьмы. Казалось, тьма зовет ее, обольщает в своем желании поглотить.
– Я сплю будто и вижу сон, – произнесла она, – и в этом сне я не чувствую ни боли, ни радости, и потеря Нико не мучит мою душу, но… – Она замолчала. – Мне не стоит об этом говорить.
– Может быть, как раз наоборот, – сказала Креси, подойдя и встав рядом.
– Нет, не стоит, но я буду делать то, что в моих силах. А что я не смогу… – Она пожала плечами. – Самое главное, что мой сын жив. Мне кажется, до этого я блуждала по какому-то темному лесу, а теперь между деревьями забрезжил свет. – Адриана сжала руку Креси. – Но правильно ли я поступила, что в поиски своего сына вовлекла тебя и Эркюля?
Креси в ответ сжала ее руку:
– Что касается меня, то я с большим удовольствием бродила с тобой по твоему зачарованному лесу, но мне часто приходилось скучать. У меня нет склонности к философии, к этой изысканной игре ума. Путешествия, риск, сражения, плотские страсти – все, что услаждает тело, – это для меня.
– Ну, этого у тебя будет предостаточно, – пообещала ей Адриана.
Креси опасно перегнулась через борт, бросая вызов далекой, невидимой внизу земле.
– У этого путешествия хорошее начало.
Они выпили с Креси вина, и Адриана вернулась в свою каюту в более веселом расположении духа, чем ее покинула. У нее не сразу получилось открыть дверь, это навело на мысль, что она выпила немного лишнего.
В каюте было очень темно, потому что задвижка алхимического фонаря была закрыта, но, уходя, Адриана ее не закрывала. Удивленная, она ощупью направилась в ту сторону, где должен был стоять стол, и услышала звук, который сразу узнала, – щелчок затвора.
– Отодвинь задвижку, – раздался тихий шепот, – я хочу увидеть твое лицо перед тем, как убью тебя.
3
Рассказ
Красные Мокасины толкнул Тага, и тот проснулся. Кричащий Камень был уже на ногах и собирал вещи.
72 
