106 
У меня перехватывает дыхание при виде ее потрясающей задницы, я высыпаю порошок в ложбину около копчика и занюхиваю. Потом я раздвигаю ее ягодицы, провожу пальцем по анальному отверстию, от чего она слегка напрягается, а потом засовываю палец в ее влажную щель. А когда кокс шибает мне в голову, как поезд в Норвич, проезжающий через Хакни-Даунз, я снова вхожу в нее, а она становится на колени, прижимаясь ко мне.
— Ты тоже нюхни, — шепчу я, показывая на кокаин на тумбочке.
— Я не… нюхаю… это… дерьмо, — выдыхает она, выгибается, как змея, и садится на меня, двигаясь с потрясающей силой, но при этом великолепно контролируя ситуацию.
— Нюхай, бля, — кричу я, она смотрит на меня, морщится, говорит: «О Саймон», — тянется к дороге и нюхает, а я в это время ебу ее, притормаживаю на пару секунд, чтобы она смогла нормально втянуть в себя кокс, потом опять отпускаю тормоза и пялю ее по полной программе, обняв руками ее тонкую талию, извивающаяся змея застывает, и мы движемся, как две детали одного поршня, и оба кричим, когда кончаем.
В ту ночь мы еблись еще пару раз. Когда зазвонил будильник, я встал, сделал испанский омлет и сварил кофе. После завтрака мы опять занялись сексом. Никки отправилась в университет, а я занюхал еще одну дорогу, выпил еще один двойной эспрессо, побросал в сумку какие-то шмотки и туалетные принадлежности, чтобы прямо с работы поехать в Дам, закинул сумку на плечо и отправился в бар, в состоянии странного восторга.
Ничто так быстро не возвращает в реальности, как проблемы на работе. Только я прихожу, как мне сразу же сообщают, что старый бойлер вот-вот взорвется.
— Опять в Амстердам?! Да ты там только што был! Не, Саймон, так не пойдет, — бурчит Мо, вытирая стойку, она качает головой и избегает встречаться со мной взглядом.
— Мораг, может быть, я слишком многого требую, да, я это признаю, но я же тебя не одну оставляю. Алисон будет тебе помогать, для этого она здесь и находится. Это очень важная деловая встреча, — говорю я и поспешно смываюсь.
Когда я приезжаю в аэропорт, на улице начинает подмораживать. Рейс, понятное дело, задерживают, в общем, я приезжаю к Ренту уже под вечер. У Рента дома весьма напряженная атмосфера, что-то у них с Катрин не так, и я никак не способствую улучшению ситуации (какая удача), презентовав ей флакон духов от Кельвина Кляйна, который я купил в дьюти-фри. Такие духи обычно дарят девочкам третьего разряда и ниже.
— Это тебе, Катрин, — улыбаюсь я ей, но наталкиваюсь на взгляд из тевтонской стали. Эта маленькая немка тот еще экземпляр. После парочки комплиментов ее взгляд оттаивает, она даже выглядит несколько смущенно.
— Ну, спа-а-а-асибо, — тянет она.
Разумеется, я это все делаю исключительно для того, чтобы позлить Рентона, но если он и психует, то никак этого не показывает и тем самым портит мне все удовольствие. Мы идем в Кафе Тиссен, которое прямо через дорогу, этот задрот тыкает в кнопки мобилы, звонит какому-то своему приятелю, с которым он хочет меня познакомить. Кажется, парень работает местным дистрибьютором порнопродукции. Да, этот ублюдок все-таки может быть мне полезным. Идея такая: мы заводим в Цюрихе два банковских счета, в разных банках, один — для общего фонда фильма, другой — непосредственно для производства. В первом банке мы даем следующие инструкции: как только сумма счета переваливает за 5000 фунтов, любые суммы, поступающие на этот счет, переводятся на производственный счет в банке нумеро дуо.
— В швейцарских банках не задают лишних вопросов, — объясняет Рентой, — а счета в двух разных банках означают, что проследить наши деньги будет практически невозможно. Все здешние порнодельцы именно так и делают, и, кстати, не только они, но еще и владельцы клубов.
— Отлично, Рент, — говорю я ему. Мы сидим, обсуждаем дела, но потом у него явно портится настроение, и я даже знаю почему. — Прекрасная Катрин не хочет пойти выпить с нами, Марк? — говорю я с улыбкой, когда мы переходим через мост, чтобы зайти в паб на углу.
Он что-то бормочет, явно уходя от ответа.
Этот бар тоже оказывается очень приятным, старый и темный голландский бар с деревянным полом и стенами и большими затемненными окнами. Я делаю вид, что наслаждаюсь чудесным видом, так что Ренту приходится заказывать самому. Старые привычки так просто не умирают.
— Два пива, — говорит он улыбчивой девушке за стойкой. Вскоре приходит его приятель, голландец по имени Петер Мурен, которого Рент называет «Миз». Миз, очевидно, распространяет то, что он сам предпочитает называть «взрослой эротикой». Этот приятель выглядит так, как будто слово «аморальность» придумали, держа в голове исключительно его образ. Худой, с короткими темными волосами, иссохшее лицо, пронзительные хищные глаза и грязная редкая бородка. С таким надо держать ухо востро. Он ведет нас в квартал красных фонарей и пиздит как сивый мерин.
106 
