Особенно,... 
92 
– А, вот и ты. Спасибо, ты очень пунктуален. А я немного задержалась, ты уж меня прости. Маршрут изменили, трамвай пустили по восточному кольцу, так что моя смена затянулась. Надеюсь, ты не очень долго ждал.
– Нет-нет! – Я слегка отступил назад. – Совсем чуть-чуть. Но, к сожалению, у меня очень насыщенный график…
– Все нормально, я не отниму у тебя много времени. Надо сказать, я, как договорились, уже обзвонила девочек: воспользовалась телефоном в столовой депо во время обеденного перерыва. Сказала, пусть ждут меня с приятелем, но умолчала, что это будешь ты. Сперва я собиралась их предупредить, как мы и уславливались, но я начала со звонка Труде, услышала ее голос, произнесший: «Ах да, это ты, дорогая» с эдакой покровительственной интонацией… Я представила себе ее бесконечные телефонные переговоры с Инге и всеми прочими, как они обсуждают вчерашние события, притворяются, что жалеют меня, договариваются обходиться со мной бережно, поскольку я теперь вроде больная и их долг проявлять тактичность. Но, разумеется, им придется выставить меня из Фонда: там ведь не место такого рода особам. Да, они упивались вовсю, не сомневаюсь, я это почувствовала сразу по ее голосу. «Ах да, это ты, дорогая». И я подумала: ну ладно, не стану я тебя предупреждать. Посмотрим, как ты, не поверив мне, сядешь в лужу. Вот что я подумала про себя. Думаю, тебя как громом поразит, когда ты откроешь дверь и увидишь, кто стоит со мною рядом. Надеюсь, ты будешь в самой затрапезной одежде – возможно, в спортивном костюме, совсем без косметики, бородавка на носу не замазана и прическа та самая, образная, которая старит тебя лет на пятнадцать. И еще надеюсь, что в квартире все перевернуто вверх дном и повсюду раскиданы эти дурацкие журналы, скандальные газетенки и дамские романы, которыми ты зачитываешься. От удивления у тебя глаза на лоб полезут – и, не зная, что говорить, ты начнешь ляпать одну глупость за другой. А когда предложишь перекусить, окажется, что в доме хоть шаром покати, и почувствуешь себя дура дурой, оттого что не поверила мне. Пусть так и будет, подумала я. Так что я не предупредила ни ее, ни остальных. Просто сказала, что приду с приятелем. – Она замолкла, чтобы немного успокоиться. Потом продолжила: – Прости. Надеюсь, ты не счел меня мстительной. Но я мечтала об этом целый день. Это придавало мне бодрости, пока я занималась этими треклятыми билетами. Пассажиры, должно быть, удивлялись, почему я такая – знаешь, с блеском в глазах. Ну ладно, если у тебя плотный график, то сразу и двинемся. Начнем с Труде. Инге, как всегда в это время дня, будет у нее, поэтому убьем разом двух зайцев. На остальных мне плевать. Мне главное – увидеть, какие будут лица у этих двух. Ну, двинулись!
Когда она пустилась вверх по лестнице, в ее движениях не было ни следа прежней усталости. Лестница казалась бесконечной, один марш сменял другой, пока я окончательно не запыхался. Фиона же была свежа как огурчик. Пока мы поднимались, она без умолку болтала приглушенным голосом, словно опасаясь, что нас подслушают.
– Тебе не нужно с ними слишком много разговаривать, – бросила она вскользь. – Просто дай им несколько минут поохать и поахать. Правда, ты, конечно, захочешь обсудить вопрос о твоих родителях.
Когда мы наконец взобрались по лестнице, я с трудом дышал и не обращал уже внимания, куда меня ведут. Я смутно сознавал, что мы следуем по темному коридору мимо многочисленных дверей – и Фиона, не подозревая о моих трудностях, шагает впереди. Внезапно она остановилась и постучала в дверь. Догнав ее, я был вынужден опереться рукой на дверную раму. Когда дверь открылась, я, должно быть, представлял собой жалкую фигуру, которая горбилась за спиной торжествующей Фионы.
– Труде, – произнесла Фиона. – Я привела приятеля.
Я с усилием выпрямился и изобразил на лице приятную улыбку.
16
Дверь нам открыла упитанная женщина лет пятидесяти с короткими светлыми волосами. На ней был просторный розовый джемпер и мешковатые брюки в полоску. Труде бросила на меня беглый взгляд и, не обнаружив ничего необычного, повернулась к Фионе со словами:
– А, ну да. Что ж, прошу.
В ее тоне отчетливо звучали снисходительные нотки: это, казалось, еще больше вдохновило Фиону, упивавшуюся приятным предвкушением. Она послала мне заговорщическую улыбку, и мы последовали за Труде в квартиру.
– Инге у тебя? – спросила Фиона, когда мы вошли в крохотную прихожую.
92 
