222 
– Мне кажется, – добавил я, – девушка просто была безумна. Она, если можно так выразиться, не подходила на роль весталки.
– Естественно, – с иронией откликнулся он. – Я и сам сделал бы такой же вывод, как, впрочем, и любой другой образованный и умный житель Александрии. Однако такие истории время от времени возникают, потом забываются, и на смену им приходят другие. Если они чем-то и замечательны, то только тем, что не оказывают никакого воздействия на ход событий человеческой жизни. Эти демоны нарушают порядок вещей в том или ином доме, доставляют беспокойство отдельным людям, а потом исчезают, о них забывают, и все вновь возвращается на круги своя.
– Да, именно так и происходит, – согласно кивнул я.
– Однако, как ты понимаешь, это происходило в Древнем Египте. В те времена люди в панике бежали от ударов грома и поедали тела мертвецов, чтобы завладеть их душами.
– Понимаю.
– И вот добрый царь Энкил решил, что сам вступит в переговоры с поселившимся в доме его управляющего демоном. Он сказал, что это существо находится вне гармонии с миром. Придворные маги умоляли его не делать этого, позволить им самим позаботиться обо всем и изгнать демона. Однако царь горел желанием творить добро. Он считал, что все в мире должно подчиняться добру и все силы должны следовать по одному божественному пути. Он хотел поговорить с демоном и попытаться направить его по пути, так сказать, всеобщего добра. И только в том случае, если ему не удастся сделать это, сказал Энкил, он даст согласие на изгнание демона.
И после этого вошел в дом своего управляющего, где вся мебель была перевернута, сосуды разбиты, а двери сорваны с петель. Он обратился к демону, предлагая ему побеседовать. Все остальные в ужасе убежали прочь.
Прошла целая ночь, прежде чем Энкил вышел из того дома. То, что он сказал, показалось всем очень странным.
«Эти демоны глупы и по-детски невинны, – говорил он своим магам, – однако я понаблюдал за их поведением и узнал, почему они неистовствуют. Их выводит из себя то, что они лишены тел и не могут чувствовать так, как мы. Они устраивают отвратительные оргии, потому что им неведомы пути любви и добра. Они способны управлять отдельными органами и частями тела, но не в силах завладеть человеком целиком, вот почему они стараются причинить зло плоти, которую не могут сделать своей. Пользуясь своими достаточно слабыми возможностями, они набрасываются на все, что им попадается, и заставляют людей дергаться и подпрыгивать. Страстное желание обрести плоть и служит причиной их гнева, являющегося лишь отражением их страданий».
Окончив свою благочестивую речь, он выразил желание вновь запереться в комнатах, где обитали демоны, чтобы узнать о них еще больше.
Однако на этот раз его решению воспротивилась его жена. Она заявила, что не позволит ему оставаться рядом с демонами. «Взгляни на себя в зеркало, – говорила она, – посмотри, как ты постарел всего за одну ночь, проведенную наедине с ними».
Однако ей не удалось переубедить царя, и тогда она осталась вместе с ним. Все, кто стоял снаружи, слышали в доме грохот падающих предметов и треск – они опасались, что вот-вот услышат, как вопят голосами злых духов царь и царица. Шум в доме был поистине страшным, и на стенах появились трещины.
В конце концов, все обратились в бегство, за исключением нескольких особо заинтересованных. Надо сказать, что эти оставшиеся люди с самого начала царствования Энкила были его противниками. Это были старые воины, которые водили египтян в походы на врагов, чтобы добыть человеческое мясо. Им не по душе была добродетельность царя, они не желали поклоняться Великой Матери, не хотели становиться земледельцами. В происшествии со злыми духами они усматривали не только еще одно проявление бессмысленной доброты царя, но и предоставленную им замечательную возможность поквитаться.
Когда наступила ночь, они тайком пробрались в захваченный демонами дом. Они не боялись духов, как не боятся их воры, грабящие гробницы фараонов. Их вера оказалась недостаточно сильной, чтобы победить жадность и зависть.
Обнаружив, что Энкил и Акаша находятся в комнате в окружении множества летающих призраков, они набросились на правителей и принялись колоть царя ножом снова и снова, так же как ваши сенаторы закололи Цезаря. А потом они пронзили ножами и единственную свидетельницу страшного преступления – жену царя.
«Что вы делаете? – кричал царь. – Разве вы не понимаете, что открыли духам путь в мое тело?»
222 
