185 
Так что — будучи оружием — он, пожалуй, слишком много думал. Мысли лишь смущали и запутывали его.
Гхэ вернулся в лагерь, гадая, что сообщит ему Ган.
Ган, спотыкаясь, добрался до ручья, нашел место, где вода не была взбаламучена копытами, опустился на колени, зачерпнул ладонью чистой и невероятно холодной влаги и осторожно промыл ссадины на лице и шее. Так близко, так близко он подобрался к решению задачи и все же теперь сомневался, правильно ли поступил. Возможно, было бы лучше, если бы Мох оказался уничтожен.
Что ж, не следует винить себя за те слова, что вырвались, когда Гхэ в него вцепился. Никогда за всю свою долгую жизнь Ган не мог и вообразить могучих сил, что действовали здесь, вдали от простого и бесплодного мира Реки. Кипящая здесь незнакомая жизнь пугала Гана, и он опасался за Хизи. Она оказалась той осью, на которой все вращалось, а при слишком большой нагрузке ось может и сломаться.
Но, да возьмет его вода, этот неизвестный, никогда не виданный Чернобог начинал казаться даже более устрашающим, чем Гхэ. Он был тем, кто уже более тысячи лет плетет сети, готовясь к тому, что произошло лишь теперь. Он наверняка не захочет менять свои планы и уж подавно не станет принимать в расчет чувства и желания тринадцатилетней девочки. Каковы бы ни были эти планы тысячелетней давности, они не могли учитывать личность Хизи. Ее нельзя было предвидеть — Чернобог ожидал лишь появления наделенного определенными качествами потомка Реки. У Хизи же имеются собственные взгляды и устремления, и они могут не совпасть с тем, чего хотят от нее боги.
Ган закрыл глаза, стараясь представить себе ее лицо: закусив губу, девочка склоняется над раскрытой книгой…
Когда же он вновь открыл глаза, то неожиданно действительно увидел в воде отражение женского лица.
— Если ты закричишь, — прошептала женщина, — если издашь хоть звук, то умрешь. Ты меня понял?
Ган повернулся к Квен Шен и кивнул. Позади нее стоял суровый Гавиал.
— Ты сейчас пойдешь со мной к лошадям и сядешь на коня. Не вздумай сопротивляться. Если сделаешь, как я говорю, не только останешься жив, но и увидишься со своей дорогой ученицей снова.
Ган пожал плечами, хоть и не смог скрыть гнева, и двинулся за Квен Шен туда, где были привязаны лошади. Наверняка Мох или Гхэ почувствуют неладное и найдут их.
Но прошло полдня, их усталые взмыленные кони домчали их до опушки невероятно огромного леса, и Ган был вынужден признаться себе, что в этом он ошибся. Гавиал приказал пустить лошадей шагом — иначе те не выдержали бы.
— Ты глупец, — словно между прочим бросил он Гану. Старик резко повернулся в седле. Что-то в голосе Гавиала звучало иначе, чем раньше.
— Вот как?
— Ты нас выдал. Мы управляли вампиром, а ты дал ему средство ускользнуть. Ты и представить себе не можешь, что ты выпустил на свободу.
— Думаю, что могу. А вот можете ли вы?
Квен Шен невесело усмехнулась:
— Мой супруг многое вытерпел. Он дурачился и кривлялся для вашего развлечения, чтобы общее внимание сосредоточилось на мне и никто не следил за ним. Однако не сделай ошибки. Я достаточно искусна в колдовстве, но он…
— Помолчи, моя любимая. — В голосе Гавиала прозвучали командные нотки. — Дать ему знание — все равно что снабдить убийцу оружием. Или, может быть, все равно что дать острую стекляшку маленькому ребенку, — я не уверен. В любом случае ему лучше знать поменьше.
— Я знаю, что ты — слуга Чернобога, которого в Ноле мы называем Черным Жрецом, — рявкнул Ган.
— Вот как? — весело протянул Гавиал. — Что ж, должен признать, я был бы очень разочарован в тебе, не сообрази ты хотя бы этого. Расскажи мне о чем-нибудь еще, о принц слов и книг.
— Чернобогу служат все жрецы. Но ведь вы двое к ним не принадлежите — она женщина, а ты не евнух.
— Опять ты прав. Ты и в самом деле умен, почтенный Ган. Может, мы и ошибались, когда уговаривали Гхэ тебя поглотить.
— Нет, — резко сказала Квен Шен. — Мы бы все еще управляли вампиром, если бы заставили его это сделать. Чего я только не натерпелась от этого чудовища, а ты сделал так, что все оказалось напрасно!
— Ну, ну, любимая! — погрозил ей пальцем Гавиал и вздохнул. — Ты же наслаждалась этим. Не лги мне.
Квен Шен открыла рот, чтобы возразить, но когда встретилась глазами с мужем, озорно улыбнулась:
— В конце концов, мой господин, на Реке ты был не в лучшей форме.
— Помолчи, я сказал! — бросил Гавиал, и на этот раз Ган уловил в его голосе настоящий гнев.
185 
