— Готов поспорить, никто раньше не писал ей поэм, — сказал Трев, деликатно обходя молчанием тот факт, что и он никогда прежде такого не делал. — Хотелось бы мне видеть, как она её прочтёт.
— Это может быть нежелательно, — поспешно вмешался Орехх. — Общее мнение таково, что леди должна читать поэму в отсутствие воздыхателя, то есть вас, сэр, дабы беспрепятственно сформировать в уме его светлый образ. Ваше присутствие может лишь помешать, тем более, что вы, как я вижу, пренебрегли сегодня чистой рубашкой. Опять. Кроме того, я слышал, что существует вероятность падения её одежд.
Трев, всё ещё мысленно сражавшийся с понятием «воздыхатель», поспешно вернулся к реальности.
— Э, повтори-ка снова?
— С неё могут спасть все одежды. Мне жаль, но это, кажется, неизбежный побочный эффект в подобных случаях. Однако, в широком смысле слова, данное произведение в точности отражает сообщение, которое вам хотелось бы донести, а именно: "Я думаю, ты клёвая. Как насчёт свиданки? Никаких шуры-муры, обещаю. Цалую, Трев". Однако, сэр, поскольку сиё есть любовная поэма, я взял на себя смелость несколько изменить смысл, дабы намекнуть, что если леди изъявит склонность к шурам либо мурам, вы с готовностью предоставите ей и то, и другое.
Архиканцлер Чудакулли радостно потёр руки.
— Ну-с, джентльмены, полагаю, все видели сегодняшние газеты? Или хотя бы мельком взглянули на них.
— По-моему, подобным картинкам не место на первой полосе, — заявил преподаватель новейших Рун. — Я аж аппетита лишился. В переносном смысле, разумеется.
— Похоже, урна провалялась в музейных запасниках не менее трёхсот лет, — продолжал Чудакулли. — Разумеется, там целые кучи всякого хлама, который никогда не подвергался подробному изучению. Вдобавок, город тогда проходил через пуританский период истории, поэтому никто и знать не хотел о таких вещах.
— Каких «таких»? Что у мужчин есть бубенцы? — удивился доктор Икоц. — Этот факт довольно трудно скрыть, знаете ли. Рано или поздно просочились бы слухи.
Он посмотрел на возмущённые лица коллег и поспешно добавил:
— Кольцо с черепом, не забыли? Согласно Уставу университета, глава департамента Посмертных Коммуникаций может, нет, обязан время от времени вставлять безвкусные, провокационные и умеренно злобные ремарки. Извините, конечно, однако таковы ваши правила.
— Благодарю, доктор Икоц. Ваше непрошенное замечание должным образом отмечено и оценено по достоинству.
— Знаете, мне кажется весьма подозрительным, что эта несчастная урна объявилась как раз в подходящий момент, — поделился наблюдениями Старший Спорщик. — Надеюсь, я не один это заметил?
— Понимаю, о чём вы, — поддержал его доктор Икоц. — Если бы я не знал, с каким трудом Архиканцлер убедил Ветинари позволить нам выйти на игру, я бы заподозрил за всем этим некий хитрый план.
— Дааа, — задумчиво протянул Чудакулли.
— Старые правила выглядят весьма любопытными, сэр, — сказал Думмер.
— Дааа.
— Вы читали ту часть, согласно которой игрокам воспрещается пользоваться руками, сэр? А на поле должен находится верховный жрец, который следит за тем, чтобы правила соблюдались?
— Не очень понимаю, как он мог это гарантировать в те дни, — заметил преподаватель Новейших Рун.
— Он был вооружен отравленным кинжалом, сэр, — подсказал Думмер.
— Да? Что ж, это, вероятно, делало игру ещё более интересной, а, Наверн?.. Наверн?
— Что? Ах, да. Да. Такое трудно игнорировать, разумеется. Да, конечно. Один человек, и он за всё отвечает… Тот, кому со стороны виднее игру… То есть, главный игрок… Итак, что я упустил?
— Извините, Архиканцлер?
Чудакулли моргнул.
— Что? О, просто собирался с мыслями, только и всего. — Он сел прямо. — Бог с ними, с правилами. Мы будем играть в футбол при каждом удобном случае, и будем, разумеется, в лучших спортивных традициях все эти правила соблюдать, пока не поймём, как бы половчее их нарушить к нашей собственной выгоде. Мистер Тупс, вы свели воедино наши знания об этой игре. Вам и мяч в ноги.
— Благодарю, Архиканцлер, — Думмер прокашлялся. — Джентльмены, футбол, несомненно, нечто большее, чем правила и собственно игра. В конце концов, всё это лишь примитивная механика. По-моему, речёвки и, разумеется, еда, представляют для нас гораздо больше интереса. Похоже, они являются неотъемлемой частью футбола. К сожалению, то же можно сказать и о фанатских группах.