Последние отзывы

  28  

– Речь идет о мисс Александре, миледи. Миссис Хенвуд просит вас немедленно спуститься в комнату Александры. Я заявила ей, что не могу, вас тревожить, потому что вы только недавно легли, но она ничего и слушать не хочет.

Пенелопа потуже завязала пояс халата.

– Но что случилось, Пегги? Что с Александрой?

– У нее жар. Она вся горит, и нам не удается сбить температуру. Девочка в бреду зовет вас, но она едва может говорить, у нее обложено горло.

Не успела она договорить, как Пенелопа сорвалась с места, выбежала из комнаты и бросилась вниз по лестнице в детскую.

К тому времени, когда проснулся Грэм и ему доложили о болезни дочери, у Александры уже побывал врач. Он дал необходимые советы по уходу за больной и оставил лекарства. Несмотря на то что няни, служанки, гувернантка и сама Пенелопа неукоснительно выполняли все распоряжения врача, Александре не становилось лучше. Она продолжала стонать, у нее выступила сыпь, девочку то знобило, то бросало в жар, а на ее бледном личике горел нездоровый лихорадочный румянец.

Когда Грэм переступил порог детской, сидевшая у постели больной Пенелопа меняла компресс. Взглянув на мужа, она с облегчением вздохнула:

– О, Грэм, я не хотела, чтобы вас будили и беспокоили, но я очень рада, что вы наконец спустились сюда. Нельзя ли вызвать другого доктора? Я знаю, что мистер Бродбент – уважаемый человек, но мне кажется, его лекарства не помогают. Жар не проходит. Я ума не приложу, что нам делать. Я всегда считала, что больного, у которого горячка, надо держать в хорошо натопленном помещении под двумя одеялами, чтобы дать ему пропотеть. А доктор Бродбент запретил нам разжигать камин в детской и укутывать Александру одеялами. Он говорит, что девочка просто перегрелась на солнце и болезнь сама пройдет, если мы будем следовать его предписаниям. Но прошлой весной в нашей деревне у детей тоже выступила похожая сыпь, и это была корь, очень опасная болезнь! Что нам делать, Грэм?

Виконт провел рукой по тронутым сединой волосам и с отчаянием взглянул на безжизненное лицо дочери. Он знал, что такое страдания и боль. Грэм готов был стоически переносить их, но не мог видеть, как мучается ребенок.

Положив руку на плечо Пенелопы, он сильно сжал его, глядя на бледное детское личико. Его сердце разрывалось от сознания собственной беспомощности перед свалившейся на его семью бедой.

– Неподалеку отсюда живет доктор Хедли, – сказал Грэм. – Я лечился у него после того, что со мной случилось. По существу, он спас мне жизнь, но он очень стар и больше не ходит по вызовам. Но может быть, если я пошлю за ним экипаж...

Почувствовав, как дрожат его пальцы, Пенелопа положила ладонь на его руку и взглянула ему в лицо. Она видела, как сильно он страдает, и ей хотелось избавить его от душевной боли.

– Давайте подождем до завтра. Я не могу подвергать опасности здоровье и жизнь престарелого доктора из-за своих смутных страхов и опасений. Дети, которых я выхаживала, были чужими. Меня испугала ответственность за жизнь нашей Александры. Думаю, что через пару дней она поправится.

Тревельян хотел обнять Пенелопу, утешить ее и в то же время получить у нее утешение, но он понимал, что своим поступком напугает ее, и сдержался. То, что Пенелопа считала Александру своей дочерью, растрогало Грэма, и он снова сжал ее плечо, выражая тем самым благодарность за ее заботу.

– Я полностью полагаюсь на вас, Пенелопа. Доктор Бродбент лечит в основном взрослых. Он давно уже не сталкивался с корью. Скажите, это Действительно серьезная болезнь?

– Да, она может привести к самым печальным последствиям, но, к счастью, я знаю, как ее лечить. Вы и вправду считаете, что доктор, возможно, ошибся в диагнозе? – спросила Пенелопа, внимательно вглядываясь в лицо Грэма.

– Да, я полагаю, это так, – твердо заявил Грэм, надеясь, что поступает правильно. Внутренний голос подсказывал ему, что Пенелопа права. Однако возможно, он заблуждался.

Как бы то ни было, но его слова, казалось, вернули Пенелопе уверенность в себе. Когда муж ушел, она приказала развести в камине огонь и укрыть Александру одеялами.

Весь день Грэм как потерянный блуждал по дому, время от времени наведываясь в детскую. При виде отца Александра слабо улыбалась, и у Грэма сжималось сердце. Вскоре она уснула. Ее прерывистое неровное дыхание терзало душу отца. Пенелопа не отходила от постели девочки, и это успокаивало Грэма, вселяя в него веру в выздоровление дочери.

  28