39 
Вернувшись домой из Олмака, Пенелопа сразу же прошла в детскую и, убедившись, что Александра чувствует себя хорошо, поднялась на второй этаж. Увидев, что в библиотеке темно, она с облегчением вздохнула. Ей было легче общаться с самонадеянным американцем при дневном свете, чем поздно вечером.
Войдя в свою комнату, Пенелопа удивилась тому, что лампа была зажжена, хотя она предупредила горничную, чтобы та не ждала ее. И тут она заметила, что в ее спальне находится посторонний человек.
– Это вы?! – в ужасе воскликнула она, узнав незваного гостя. – Что вы здесь делаете? Как вам не стыдно! Немедленно убирайтесь отсюда!
Пенелопа решительно указала рукой на дверь. Чедуэлл поднялся из кресла, но не сделал ни малейшей попытки выполнить распоряжение хозяйки дома. Учтиво поклонившись, он замер и окинул Пенелопу, одетую в простое батистовое платье цвета слоновой кости, оценивающим взглядом.
– Вынужден признать, что простые наряды идут вам не меньше, чем экстравагантные, – за-1 явил он. – Окружающие, должно быть, давно заметили это.
Сжав в руке веер, Пенелопа пыталась собраться с силами, чтобы не подпасть под опасное обаяние Чедуэлла.
– Что вы здесь делаете? – повторила она свой вопрос, не обращая внимания на его явную лесть.
Он улыбнулся.
– Если бы я ждал вас в библиотеке, вы вошли бы туда? – спросил он, хотя они оба прекрасно знали ответ на этот вопрос. Конечно, Пенелопа прошла бы мимо. – Вот видите. Значит, я решил правильно. Поэтому прекратите упорствовать. Вы сказали, что любите шахматы. Так не могли бы мы сыграть хотя бы одну партию?
– Но не здесь же! – воскликнула она, охваченная одновременно смущением и ужасом.
Ей было приятно общество Чедуэлла, и она с удовольствием сыграла бы в шахматы или во что-нибудь еще, если бы они находились в гостиной в окружении людей. Но сидеть с ним за шахматной доской в спальне было невозможно!
– Что здесь плохого? – удивленно спросил Чедуэлл. – Грэм не ревнивый человек, но даже более придирчивый муж не мог бы заподозрить меня в желании совратить вас в нескольких шагах от спальни, в которой он спит. Если хотите, я могу открыть дверь в смежную комнату. Видите, я готов дать вам любые гарантии!
Его слова казались Пенелопе полной чепухой, но Чедуэлл произнес их с таким ребяческим обаянием, что она не могла сердиться на него. Сбросив сюртук, он ослабил узел шейного платка и удобнее устроился в кресле. В этот момент он чем-то неуловимо походил на Грэма, и Пенелопа не могла сдержать улыбку.
– Вы не только крайне самонадеянны, но и неисправимы! Приходите в гостиную утром после завтрака, и я сыграю с вами партию. Это все, что я могу предложить!
– Нет, так дело не пойдет. Неужели я должен разбудить Грэма и попросить его посидеть с нами? Ну что ж, я сделаю это, вы меня знаете, – сказал он, но, видя, что Пенелопа остается непреклонной, все же уступил: – Хорошо, завтра так завтра. Утром мы сыграем в гостиной. Но мне кажется, мы можем позволить себе сегодня поиграть в нарды? Ведь это совершенно безобидная забава. Только одна партия, и я сразу же уйду.
Пенелопа знала, что не должна соглашаться. Ей не следовало даже обдумывать это предложение Чедуэлла. Ни один мужчина не имел над ней такой власти, как он, и она боялась, что в его присутствии снова потеряет контроль над собой. Она уже уступила его просьбам, а потом раскаивалась в этом. Но Чедуэлл окружал ее вниманием, она чувствовала, что он обожает ее, что она нужна ему. Никто никогда в жизни не обращался с ней так, как он, и Пенелопе было трудно устоять перед его натиском.
– И вы обещаете мне сразу же уйти? – спросила она, уже готовая пойти на компромисс.
– Обещаю, – ответил Чедуэлл и тут же открыл ящик стола, в котором лежали нарды: он вел себя здесь как дома.
Сделав несколько шагов по направлению к. столу, Пенелопа в нерешительности остановилась. Видя, что она колеблется, Чедуэлл встал, быстро подошел к ней и, взяв за локоть, подвел к креслу. Пенелопа покорно опустилась в него.
Стоя около нее, Чедуэлл начал расставлять шашки на игровом поле. У Пенелопы перехватило дыхание от ощущения его близости. Он казался настолько уверенным в себе, в своем праве находиться рядом с ней, что она не осмеливалась заставить его отойти подальше. Его руки как бы невзначай коснулись завитков у нее на затылке. Ощущение было столь приятным, что Пенелопе захотелось снова испытать его.
Когда Чедуэлл сел напротив, Пенелопа долго не могла поднять на него глаза, однако постепенно перестала чувствовать неловкость. К концу партии она уже весело смеялась вместе с Чедуэллом и больше не испытывала страха перед ним. Закончив игру, Чедуэлл поднялся со своего места и, как и обещал, собрался уходить. Опершись на его руку, Пенелопа тоже встала, чтобы П0прощаться с ним, и, только заглянув в его золотистые глаза, поняла, что совершила непростительную ошибку.
39 
