Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
40 
Этого показалось мало Слепой распутнице, и она пришла в неистовство.
Восьмого апреля 1498 года в Амбуазском замке Карл VIII прошел через низкую дверь, не заметив, какая она низкая. Он так сильно ударился головой о притолоку, что через несколько часов умер.
Четыре месяца спустя Христофор Колумб, достигнув пролива Парна, подошел к устью Ориноко, самой большой реки континента, который получит потом название Южная Америка. Обнаружив огромную массу пресной воды, Колумб вообразил, что увидел земной рай — видимо, это так его напугало, что он не посмел пристать к берегу. Впоследствии стало известно, что в одном из писем он говорил о громадной земле, никому доселе не ведомой.
Но почему, черт возьми, он там не высадился?
Между тем земля эта уже горела у него под ногами. Джованни Кабото, генуэзский мореплаватель, ставший венецианцем, а затем подданным короля Англии под именем Джон Кабот, свято верил в легенды о большом острове «Бразилия» и ломящихся от золота семи городах. Он убедил Генриха VII Английского отправить экспедицию на запад. Второго мая 1497 года из Бристоля вышла в море каракка «Мэтью» с экипажем из восемнадцати человек. Кабот обогнул Ирландию и через пятьдесят два дня увидел высокий берег неизвестной земли. Он назвал этот мыс Дискавери — Открытие.
Как и предсказывал Феррандо, договор в Тордесильясе превратился в пустую бумажку: Кабот объявил открытые им земли собственностью английского короля. Вернувшись в Бристоль, он был принят монархом, который даровал ему десять фунтов стерлингов в награду за труды и обещал снарядить флотилию из десяти кораблей, чтобы англичане начали, наконец, торговать азиатскими пряностями.
Ибо все считали, что новые земли представляют собой восточную оконечность Азии.
Франсуа, Жак Адальберт, Деодат и, разумеется, Феррандо уже не могли сдержать нетерпения. Да что мы тут сосиски лопаем! Надо ехать! Жак Адальберт вслух мечтал о том, как повезет через океан материалы для устройства печатни и Старый Свет получит его собственные описания Света Нового. Он неслыханно разбогатеет!
— А бумага? — спросил Франц Эккарт.
Франсуа расхохотался.
— Я возьму бумагу с собой, — сказал Жак Адальберт, несколько уязвленный замечанием Франца, по-прежнему считавшегося его братом.
Впрочем, ими всеми владела не столько мечта о баснословном богатстве, сколько страсть к приключениям.
И приключений предстояло немало.
Примерно через месяц после водворения Франца Эккарта на Санкт-Йоханн-гассе почтовый дилижанс привез из Гольхейма оставленные им рукописи и книги. Молодой человек в это время занимался с Жозефом. Жанна и Фредерика, не желая его тревожить, решили сами поднять сундук на пятый этаж. Они недооценили материальный вес знаний и на третьем этаже — том самом, где Франц Эккарт втолковывал азбуку малышу, — поставили сундук на пол, чтобы перевести дух. Точнее сказать, выронили его с таким грохотом, что Франц Эккарт отворил дверь, желая узнать причину шума.
Увидев двух обессилевших женщин, он воскликнул:
— Надо было позвать меня!
Одна из служанок кликнула снизу Фредерику.
— Оставь, я один справлюсь, — сказал Франц Эккарт Жанне.
— Я тебе помогу.
Они добрались, наконец, до пятого этажа и, когда, запыхавшись, придвинули сундук к стене, оказались совсем близко друг от друга.
Такого еще не было никогда. Их взгляды встретились, оба: пришли в изумление, потом смутились.
Франц Эккарт обхватил лицо Жанны ладонями. Мгновение всматривался в него, потом привлек к себе и впился в ее губы.
Ее покорила нежность этого движения. Она закрыла глаза. Потом вернула ему поцелуй.
Так долго никто не целовал ее! По любви, а не в знак благодарности. Словно ей снова было двадцать лет. Глаза их вели разговор, они спрашивали:
«Это правда?»
«Правда».
«Почему?»
«Потому что это так».
Затем губы Жанны произнесли:
— Зачем тебе старуха?
— Ты не старуха.
— В шестьдесят два года!
— Разве в шестьдесят два года чувств больше нет?
— Твой урок не закончен, — сказала она. — Тебя ждет Жозеф.
И пошла к двери.
— Хозяйка, я дала кучеру пятнадцать денье на чай, — крикнула снизу Фредерика.
Пятнадцать денье! Некогда это означало сорить деньгами, и трех денье кучеру хватило бы за глаза, хотя почтовых дилижансов тогда не было. Но сегодня он швырнул бы три денье вам в лицо.
40 
