156 
Завтра он займется всем этим всерьез. Доставка почты. Гораздо больше персонала. Сотни неотложных дел, и сотни других дел, которые надо сделать раньше, чем неотложные. Веселье закончилось, некому больше натягивать нос, что бы это ни значило, нет больше огромного неповоротливого гиганта. Он выиграл, а теперь настало время собрать обломки и опять заставить все это работать. И завтра, и послезавтра, и снова, и опять.
Он не ожидал такого конца. Ты выигрываешь, забираешь денежки и уходишь. Так должна идти игра, разве нет?
Его взгляд упал на коробочку Ангхаммарада, все еще прикрепленную к перекрученной проржавевшей скобе, и он пожелал оказаться сейчас глубоко на дне моря.
— Мистер Губвиг?
Он поднял взгляд. В дверях стоял Барабантт, позади него виднелся еще один клерк.
— Да?
— Извините за беспокойство, сэр. — сказал клерк — Мы пришли повидать мистера Помпу. Просто небольшая настройка, если вы не против?
— Что? О. Отлично. Как хотите. Действуйте. — Мокрист неопределенно взмахнул рукой.
Два человека подошли к голему. Последовал тихий диалог, потом он встал на колени и они сняли крышку его черепа.
Мокрист в ужасе смотрел на происходящее. Он, конечно, знал, как все это делается, но знать и видеть — совсем разные вещи. Они покопались у голема в голове, а потом водрузили крышку на место со слабым глиняным стуком.
— Извините за беспокойство, сэр — сказал Барабантт, и клерки отбыли.
Мистер Помпа некоторое время стоял на коленях, а потом медленно поднялся. Красные глаза фокусировались на Мокристе, и голем протянул вперед руку.
— Я Не Знаю, Что Такое Удовольствие, Но Если Бы Знал, То Уверен, Что Работать С Вами — Это Было Оно. — объявил он — Теперь Я Должен Покинуть Вас. У Меня Новая Задача.
— Вы больше не мой, э, надзирающий офицер? — спросил потрясенный Мокрист.
— Верно.
— Постойте — сказал Мокрист, сообразив что-то — Витинари посылает вас за Позолотом?
— Не Имею Права Говорить.
— Значит, я свободен?
— Не Имею Права Говорить. Доброй Ночи, Мистер Губфиг. — мистер Помпа помедлил в дверях — Я Также Не Уверен, Что Такое Счастье, Мистер Губфиг, Но Я Думаю… Да, Я Думаю, Что Был Счастлив Повстречать Вас.
И, пригнувшись в дверях, голем ушел.
"Остался только оборотень — быстро промелькнула мысль — А они ведь не очень-то хорошо умеют выслеживать корабли, особенно в океанах! Сейчас полночь, стражники бегают повсюду, как сумасшедшие, все заняты, у меня есть немного наличных, а также мое кольцо с бриллиантом и колода карт… кто заметит? Кому какое дело? Кто побеспокоится?"
Он мог отправиться куда угодно. Но это были не его мысли, это были… всего лишь несколько клеток мозга, сработавших на автомате. Некуда было идти, больше некуда.
Он подошел к большой дыре в стене и уставился вниз, в главный зал. Хоть кто-нибудь сегодня ушел домой? Новости уже разошлись по городу, и если вы хотели, чтобы хоть что-нибудь было доставлено адресату завтра, вам следовало немедленно отправиться на Почтамт. Он кипел жизнью, даже сейчас.
— Чашку чаю, мистер Губвиг? — раздался позади него голос Стэнли.
— Спасибо, Стэнли — сказал Мокрист, не оглядываясь. Внизу, в зале, мисс Маккалариат приколачивала что-то к стене, взобравшись на стул.
— Все говорят, мы выиграли, сэр, потому что семафоры закрыты и потому что их директора в тюрьме, сэр. Говорят, все, что осталось сделать мистеру Апрайту — просто доехать до места! Но мистер Грош говорит, букмекеры вряд ли заплатят, сэр! А еще король Ланкра желает, чтобы мы напечатали для него марки, но они получатся очень дорогими, сэр, потому что они там пишут хорошо если десяток писем в год. Но мы ведь показали им, да, сэр? Почта снова в деле!
— Это какой-то плакат — вслух заметил Мокрист.
— Извините, мистер Губвиг? — не понял Стэнли.
— Э… ничего. Спасибо, Стэнли. Иди, развлекайся с марками. Рад видеть тебя таким… гордо стоящим.
— Это как новая жизнь, сэр. — сказал Стэнли — Я лучше пойду, сэр, им надо помочь с сортировкой…
Плакат был грубо намалеван. На нем было написано: "Спасибо, Мистер Губвик!"
На Мокриста накатила депрессия. После победы всегда так бывало, но сейчас особенно тяжело. Несколько дней его мозг работал на пределе, и он чувствовал себя живым. Теперь пришло оцепенение. Они сделали такой трогательны плакат, а ведь он был всего лишь лжец и вор. Он обманул их всех, а они благодарили его за обман.
156 
